Что не снимает стриптизерша
Шрифт:
В четыре часа рабочий день начался, залы стояли пустыми, и мы, как обезьяны, стали тренироваться на новых шестах, раз уж все равно должны были торчать на сценах.
Из двенадцати человек, переведенных в 'Парадайз', кроме меня перешли Оля с Жанной, Наташа, которая решила теперь держаться нашей компании, две подружки с огромными искусственными грудями, три барышни с сомнительной репутацией и соответствующим поведением, одна странная девчонка, которая ни с кем не общалась, но очень красиво танцевала, еще была одна весьма заурядная девица, имени которой я никак не могла запомнить, и одна персона, заслуживающая отдельного внимания. Это была женщина из Украины лет тридцати пяти, похожая на цыганку. Звали ее Наташей, как и нашу новую подругу, и работала она с Артуром уже второй контракт. Ее нельзя было не заметить. Ростом она была не выше ста пятидесяти сантиметров, при этом
Глядя на пустые залы, она сокрушенно покачала головой:
– И зачем я согласилась сюда перейти?.. Мы уже почти два часа сидим, а ни одного человека не зашло. Похоже, мы будем здесь работать за одну ставку.
– Клава, а и правда, че ты сюда перешла?
– спросила я.
– У тебя ж там хорошо получалось, вроде бы.
– Да получалось неплохо, просто девочки меня там достали. Они знают, что я не пойду жаловаться, поэтому нагло приходят и уводят клиента просто за руку, или подсаживаются и переводят внимание на себя. Так нельзя, мне кажется.
Такие моменты я наблюдала собственными глазами, и они мне казались юморными. До этой минуты.
Это был первый раз, когда я с ней толком разговаривала. Искренняя простота, звучавшая в ее словах, задела меня за живое, и я не знала, что сказать. Не скажу же я: Клава, ты жалкая и некрасивая, ужасно двигаешься, поэтому с тебя все смеются и помыкают тобою. Было похоже, что она в себе ничего необычного и ненормального вовсе не замечала. А может, так и правильно? Любить себя не за что-то, не наполовину, а полностью, со всем, что есть внутри и снаружи. Я вдруг подумала, что ее не жалеть надо было, ей можно было завидовать.
– А кто ты по образованию? И почему решила податься в стриптиз?
– мне стала интересна история этой женщины.
– Вообще-то я учитель младших классов, но я давно уже в школе не работаю - там мало платят, а у меня сыну девять лет, ему сейчас так много надо... Да и вообще, детям всегда много надо. Муж мой как уехал на заработки в Тюмень, еще пять лет назад, так и не вернулся, говорят, подженился там. Козел.
Я задумалась над тем, отчего девочки ехали сюда. У каждой была история. Не многих я спрашивала о причинах, толкнувших на стриптиз, но из тех, кого спросила, ни одна не сказала, что просто так, мол, потому что нравится. Ни одна. Каждая, кому я задавала этот вопрос, отвечала какой-то историей. Даже если это была похожая на шлюху, с вызывающим видом и надменным взглядом стерва, уводящая клиентов. Надо же. Раньше я думала о стриптизершах как о глупых, ничего не умеющих, ленивых существах, желающих легких денег. Теперь я знала, что деньги эти - совсем не легкие, и что зарабатываются они не на шубы и не на драгоценности, а на больницы, школы, кредиты... И еще я знала теперь, что не все у меня так плохо, раз я приехала сюда просто так, потому что поспорила с кем-то...
В клуб начали заходить люди. Они рассасывались по залам по два-три человека, заставляя нас работать, а не дурачиться. Мы танцевали, выходя каждую третью песню. Это выглядело катастрофически. В начале третьего круга посетители просто вставали и уходили или, в лучшем случае, перемещались посмотреть, что происходило в других салонах. А в других салонах на диванах валялись зевающие танцовщицы, встающие только, когда кто-то входил на их территорию, потому что от усталости мы забили на все это дело и поднимались на сцену только когда кто-то появлялся на горизонте. Скука царила несусветная.
Мы сидели, лениво раскинувшись на подушках в синем зале. Никого из посетителей не было, и на сцене творилось что попало: девочки то лезли тренироваться, то ложились на бархатистый край подиума и болтали, а если кто-то заходил - подрывались с места и делали вид, что все это время только их и ждали. Дверь открылась, и мы все уселись, как будто ни на миг не закрывали глаза, хотя на самом деле залипали от безделья и недосыпа даже под грохочущую музыку. Начали заходить люди бесконечной вереницей. В зал вбежала Вика и резко поманила рукой всех к бару.
– Так, девочки, расходимся по всем залам по три человека, сейчас сюда выгрузят два автобуса туристов.
Сначала все обрадовались - можно будет хоть какие-то чаевые пособирать. Мы помчали занимать рабочие позиции. Вызвавшись танцевать первой, я вошла в белый зал и мои брови в тот момент подскочили, я так думаю, до самых волос: на диванах сидели около сорока азиатов, китайцев, насколько я смогла определить, - мужчин и женщин. Самым молодым было лет, наверное, по сорок пять, а самые 'опытные', сидели, опершись на клюку, и поправляли очки, чтобы получше рассмотреть меня. Примерно с таким же выражением лица, люди наблюдают за животными в зоопарке. Когда я начала крутиться на пилоне, некоторые из них подались вперед с интересом ученого, изучающего реакцию блохи на ввод туберкулина... Они живо начали что-то (по всей вероятности - меня) обсуждать и даже тыкать в меня пальцем. Смотри, мол, у этой обезьянки совсем нет хвоста! Мне хотелось провалиться под землю. Я тогда так и не разделась, постеснявшись престарелых женщин, смотревших на меня как на диковинного зверька.
В соседнем зале послышались гул и веселье - это Лиана, одна из тех бравых барышень с нескромным поведением пошла собирать чаевые. Она не просто разделась - она начала обход зрителей, приставая к ним и тыкая пальцем в трусы. По всей видимости, люди не улавливали, в чем дело. Она задержалась на одном мужчине, и стала его раздевать, чем вызвала восторг у остальной публики, все еще не понимающей, что должно произойти следующим. Тогда к мужчине подошел их гид и коротко шепнул что-то на ухо. С озарением на лице, турист полез в карман и достал несколько скомканных купюр. Внимательно пересмотрев их, он протянул одну Лиане, но она показала, что он должен вставить купюру ей в трусики. И снова волна восторга. Касаясь ее белья одними ногтями, мужчина исполнил ее указание и быстро отдернул руку. Снова аплодисменты. Лиана пошла дальше по залу, не пропуская ни одного человека, но люди отмахивались от нее как отмахиваются, когда на площади предлагают сфотографироваться с вараном и пытаются прицепить вам его на руку. Вот так же и эти начали дергать своими крыльями, а некоторые бабушки даже повышали голос и, похоже, ругались. Наблюдая все это из соседней комнаты, я решила, что переживу и без тех нескольких копеек, которые мне, возможно, кто-то дал бы. Так и не раздевшись, по окончанию песни я почти побежала в гримерку. По дороге я встретила Сергея, и почти столкнувшись с ним, схватила его за руку.
– Это и есть те самые обещанные многочисленные гости? Это всегда так будет?
– мой голос дрожал от злости.
– Девочки, вас же предупреждали, что сначала будет сложно, - невозмутимо отвечал тот.
– Зачем их привезли? Те бабушки готовы плеваться!
– Это часть тура, не переживайте, они подолгу не будут задерживаться.
Минут через пятнадцать, посетители действительно вышли и некоторое время мы все еще фыркали и возмущались, но, наконец, комичность ситуации победила и все стали смеяться и обсуждать, на кого и как смотрели.
После небольшой паузы снова начали входить люди, на этот раз все до единого - индусы. Они бродили по залам, хотя им предлагали определенные места, выбирали стол, садились, просили пиво и вертели головами по сторонам в ожидании шоу. Тогда нам приходилось идти танцевать для них, не смотря на то, что в итоге они вставали через три минуты и шли прогуливаться, заглядывая по всем углам, будто оценивали помещение для покупки.
Глава 18