Что не снимает стриптизерша
Шрифт:
– Слушай, он меня сейчас выбесит до последней капли...
И тут она... заплакала! Ничего более своевременного просто не могло произойти.
– Ты чего...перестань...
– Как они все мне надоели...как я хочу домой...
Она вытащила салфетку и по-детски, от всей души высморкалась.
Не могу сказать, что я не понимала ее. Бывает такое, что непреодолимое такое отвращение испытываешь к человеку, и, как назло, оно прямо пропорционально его душевности по отношению к тебе...жаль, что проявилось это так поздно. Она вытерла слезы, залпом выпила бокал вина, шумно выдохнула и медленно сказала:
– Передай, что у меня болеет
– Это ты больная...не наговаривай, дура.
– Переведи. Пожалуйста.
Я не знала, как быть. Врать я умела и не гнушалась этим, но то, о чем она просила, было против моих принципов... Вместо того, чтоб поставить Наташку на место, я перевела, добавив, что недавно ей прислали плохие новости...
– Тогда я тем более хочу помочь, - оживился ее обожатель, - что можно сделать?
– Теперь скажи, что мне нужно десять тысяч долларов... Говори, чего ты переживаешь? Они же помочь хотят - мне эти деньги очень даже помогут.
– Наташ...в самом деле...кто тебе их даст?..
– Говори. Или он даст денег и я смогу уехать домой к сестре или он потеряется и оставит меня в покое, такое меня тоже устраивает.
– Вы извините, но помочь ей может только приличная сумма денег, - наконец, сказала я.
– Насколько приличная?
– при этом Сандип и Синг, которые до сих пор сидели без единой реплики, подались вперед.
– Десять тысяч долларов, - едва слышно сказала я, посмотрев на Наташу.
– Оу...
– протянули Сандип и Синг.
– Хорошо, - быстро сказал Анант, - если это то, что заставит ее улыбаться, я дам ей эти деньги.
Его друзья начали смеяться и посвистывать, что-то приговаривая на своем языке. Я была ошарашена.
– Они смеются с меня?
– спросила Наташа равнодушным тоном.
– Нет. Со своего друга. Он собирается дать тебе эти деньги.
– Серьезно?!
– она расплылась в улыбке, словно ребенок, которому пообещали пони.
– Я не знаю. Я перевожу то, что они говорят.
Наташа резко стала радостной, чуть не захлопала в ладоши, и мне стало жутко неудобно.
– Ты еще скакать начни, - почти прошипела я, - ты представляешь себе, как это выглядит?
– Мне все равно, как это выглядит. Главное, что если мне дадут денег, я сделаю стоп-контракт, отблагодарю тебя, конечно, и уеду домой.
– Во-первых, если тебе их дадут, ты все до копейки отправишь сестре, для которой ты их выпросила, а во-вторых - никто их тебе не даст и ты сейчас глупо выглядишь, и я с тобой рядом - тоже.
Она тут же снова нахмурилась.
Вот ведь люди устроены. Я сотворила омерзительный поступок и при этом делала вид, что моя высокая мораль не пострадала - я-то возмущалась, ну и достаточно...
– Что-то еще не так? О чем вы спорите?
– снова обратился ко мне Анант.
– Мы не спорим, просто Наташа сначала обрадовалась, что сможет помочь сестре, а потом подумала, что ты, скорее всего, шутишь. Извини, я лишь перевожу.
– Я не буду никого убеждать, - уставшим голосом сказал иностранец, который тоже, похоже, устал от всей этой ситуации, - зав...
Послышался резкий непонятный шум в районе дискотеки. Все повытягивали шеи, чтобы рассмотреть что-нибудь в узком арочном проходе. В большом холле была видна какая-то потасовка, как будто разнимали драку. Удовлетворив любопытство, я перестала обращать на шум внимание, и приготовилась
– Сидите спокойно, - тихо сказал Саша, - постарайтесь не паниковать.
– Это были выстрелы?
– я почувствовала, что ноги онемели и при необходимости перемещаться, откажут мне в этом.
– Тише, здесь много русских, - прошептал он и уже на английском громко сказал, чтобы слышали все посетители, - минутку внимания. Все в порядке, волноваться не стоит.
– А как же выстрелы?
– оживился народ, - мы же слышали в двух шагах отсюда четыре выстрела.
– Это были холостые, полиция пыталась разогнать драку. Оставайтесь на своих местах, скоро все успокоится.
Люди и не собирались уходить - любопытство всегда одерживает верх над всеми остальными чувствами, даже над чувством страха. Я вернулась за наш столик, не зная, что делать. Высовывать нос даже за пределы шторы было страшно.
– Меня сейчас стошнит, - прошептала Наташа. Из-за черных волос ее побледневшее лицо казалось прямо синим.
– Давай принесу водички? Пока не стоит выходить.
– Мне правда плохо.
У нас за спинами не прекращалась возня. Уборные находились по пути к запасному выходу, так что нам предстояло пройти мимо этой самой возни, если мы хотели пробраться к ним.
– Хорошо, пойдем.
Не разрешив мужчинам сопроводить нас, я взяла подругу под руку и мы вышли в коридор. Наташа шла, еле передвигая ноги, казалось, она сейчас упадет, но внезапно она до боли вцепилась в мою руку, и заорала. Нет, не просто заорала, а так заголосила, что я сначала не поверила, что это она смогла издать такой звук. На лестнице, ведущей к стоянкам, лежал труп мужчины, окруженный толпой полицейских и людей в штатском. Глаза его были открыты, почему-то я сразу посмотрела именно на лицо...из-под тела расползлась большая лужа крови, которую уже начали разносить обувью. Мне стало не по себе. В ушах зазвенело, и я почувствовала слабость.