Что предназначено тебе… Книга первая

Соот'Хэссе Нэйса

В одной из камер Стефано снова оказался в одиночестве. Потом за дверью послышались голоса, кто-то хохотнул, и камеру заполнили звуки музыки, резонировавшей и, отталкиваясь от стен, снова летевшей в него.

Какое-то время Стефано было всё равно. Но музыка не стихала, становилась громче и громче, и Стефано не знал, сколько прошло времени — за окном всё время стоял мрак — когда он закричал и задёргался, пытаясь встать и рвануться прочь, но не смог. Руки были накрепко скованы за спиной, а подняться без них не хватало сил.

Потом снова были допросы.

Адвокат

всё-таки пришёл. Это был скромный мужчина во фланелевом костюме и маленьких круглых очках, который стоял в углу комнаты и молча наблюдал, как, будто бы напоказ, офицер избивает его.

Адвокат явно не собирался протестовать.

На следующее утро Стефано вызвали для разговора в комнату для гостей, где адвокат принялся объяснять, что добросердечное признание смягчает приговор.

Стефано молчал. Ему было ясно всё. Но снова оказаться в тюрьме он не хотел. Нужно было просто перетерпеть — до того момента, когда появится возможность хорошенько обдумать это «всё». Но такой возможности Стефано никто не собирался предоставлять — напротив, все вокруг, словно сговорившись, стремились доставить ему максимум неудобств, боли и отчаяния. У Стефано кружилась голова, ныла спина в районе поясницы, но никто не обращал на это внимания.

С тех пор адвокат разговаривал с ним раз в несколько дней. На десятой встрече Стефано потерял этим свиданиям счёт. Поэтому, когда его в очередной раз пинками заставили подняться и погнали в комнату для свиданий, ничего нового он не ожидал.

Дверь открылась, и на какое-то время Стефано ослепил непривычно яркий свет. Затем глаза его немного попривыкли, и он подумал, что сходит с ума.

За столом перед Стефано сидел Таскони собственной персоной.

Стефано с яростным рыком рванулся вперёд, но двое конвоиров подхватили его за локти и удержали на месте. Третий замахнулся дубинкой, чтобы нанести удар по почкам, но резкий голос мафиози остановил его:

— Хватит.

Стефано тяжело дышал. Мышцы его всё ещё оставались напряжены в ожидании удара.

— Насилие над заключёнными запрещено законом, ты разве не знал? — продолжил Таскони.

— Знал, — поколебавшись, произнёс офицер и чуть отошёл.

— Оставьте нас, — продолжил Таскони.

— Он буйный, — с сомнением произнес офицер.

— Ничего, всё будет хорошо, — Таскони отвёл полу пальто в сторону, демонстрируя револьвер.

В сердце Стефано промелькнула надежда.

«Вот оно!» — пронеслось в голове.

— Я буду хорошо себя вести, — как мог спокойно произнёс Бинзотти и даже улыбнулся, но тут же закашлялся и замолк.

— Надеюсь, что это так, — серьёзно произнёс Таскони и в упор посмотрел Стефано в глаза, так что тому показалось, что его опалило огнём. Даже сейчас сердце его начинало биться сильнее, когда Таскони смотрел на него.

Что-то тихо ворча, двое офицеров вышли за дверь и звякнули замком.

Стефано покосился на стул, попробовал шагнуть вперёд, но качнулся и завалился набок.

Проклятый корсиканец явно не собирался ему помогать, и, заставив себя восстановить контроль

над собственным телом, Стефано всё же сделал несколько шагов — чтобы тут же рухнуть на стул и с облегчением вздохнуть.

— Как у тебя дела? — тихо и почти что мягко спросил Таскони.

— Лучше всех.

Стефано сглотнул. В горле пересохло. Стефано смотрел на пальцы Доминико, покручивавшие в руках сигару. Сигара цеплялась за стол, рассыпая кругом крошки табака.

Стефано дико, до безумия хотелось курить, но он молчал.

— Ты убил своего напарника? — спросил Таскони.

Стефано едва сдержался, чтобы не вскочить и не броситься на него. Только поднял на лицо корсиканца тяжёлый взгляд.

— Нет, — упрямо произнёс он.

— Тогда в чём проблема? Почему ты всё ещё здесь?

Стефано молчал. Таскони постучал кончиком сигары по столу.

— Какое тебе дело? — зло спросил Стефано наконец.

— Мне не хотелось бы, чтобы с тобой что-то произошло.

Стефано молчал.

— У тебя есть адвокат? — продолжил Таскони после долгой паузы.

Стефано покачал головой.

— Понятно, — произнёс Таскони задумчиво и откинулся назад. Во взгляде его проскользнуло нечто похожее на высокомерный смешок, — бедный, бедный коп. Они сгноят тебя здесь. Дело даже не попадёт в суд.

— Пошёл ты…

— Не стоит так разговаривать со мной, — Таскони опустил сигару на стол, неторопливо встал и, подойдя к Стефано, бережно поднял за подбородок его лицо, заставляя смотреть себе в глаза, — знаешь, Бинзотти, из тебя мог бы выйти толк.

— Вот как?

— Да. Я понял это, когда впервые увидел тебя. Но, — Доминико испустил разочарованный вздох, — ты тогда не захотел разговаривать со мной.

Стефано скрипнул зубами. Проблеск понимания блеснул у него в голове.

— Что ты хочешь от меня? — процедил он.

— Ничего нового, моя птичка.

Стефано молчал какое-то время.

— Прямо здесь? — наконец глухо спросил он.

— О, нет! За кого ты принимаешь меня?! — Таскони прицокнул языком, а затем, наклонившись к уху Стефано, торопливо зашептал: — Мы уедем с тобой туда, где небо такое прозрачное, что видна каждая звезда. Пенный водопад будет шуметь у веранды нашей виллы, и нас с головы до ног укроет темнота. И ты будешь делать всё, Стефано, всё, что я захочу. Исполнишь каждый мой приказ. Ты даже не представляешь, как я скучал по тебе, мой малыш.

Стефано закрыл глаза. Горячее дыхание Таскони совсем рядом заставляло его дрожать.

— А как же копы? — спросил он.

— Я вытащу тебя.

Стефано наклонился, прижимаясь к плечу Доминико лбом. Несколько секунд он сидел так, полностью расслабившись.

— В чём подвох? — тихо и почти растерянно спросил он.

Доминико усмехнулся и провёл носом по покрывшемуся испариной виску.

— Ты станешь моим пичотти, малыш. Соглашайся, копы всё равно уже не примут тебя.

Стефано молчал. Он бы сбежал — если бы мог. Или не сбежал бы — он и сам не знал. Голос, дыхание, прикосновение Таскони сводили его с ума.