Что скрывает темнота...

Ан Тая

Не буду об этом думать. Сегодня будет бал… И кажется, одним из его поводов буду я. Шестое чувство, оно же интуиция, подсказывало, что предстоит нечто грандиозное. Скорей бы уже вечер. Натерпелось снова взглянуть в глаза Рео, и увидеть в них именно то, что и ночью, чтобы убедиться… В том, что мне не показалось. Хотелось знать наверняка, что все события минувшей ночи мне не приснились под воздействием этого безумного напитка из пресловутого мятного персика, будь он неладен.

Легкое дежавю посетило меня, когда я в очередной раз кралась по сонному замку вниз по лестнице. Но на этот раз на кухню, чтобы найти воды и чего-нибудь съедобного. Скорее всего, в определенные часы здесь трудно было встретить бодрствующих обитателей. Ведь должны же

были эрсиорхи когда то спать? Думалось, что именно эти короткие утренние часы и служили им для отдыха.

Я представила себе помятого Реорхарда в пижаме с узором из летучих мышек, и тихо засмеялась. Возникший в моем воображении образ никак не вязался с реальной властно и самоуверенно-незыблемой громадой правителя. Но мог же он быть и иным, домашним и теплым, в милой пижамке и с зубной щеткой в руках? Хотелось думать, что мог. И настроение по мере приближения к кухне заметно росло.

Уже с самого начала лестницы я почувствовала этот волшебный аромат прекрасной горячей выпечки. Метеором сорвавшись вниз, я проскочила два пролета и уже через пять секунд стояла на пороге кухни. Там мой знакомый хлебопек как раз сгружал на большой деревянный стол свои внушительные пакеты. Я облизнулась в предвкушении.

— Доброе утро. — Мои губы сами собой растянулись в широкую искреннюю улыбку.

Мужчина вздрогнул, оборачиваясь. Он явно не ожидал встретить кого-либо в замке в такую рань, но я обломала все его планы.

— Доброе утро, лоррие. — отозвался он, изогнув губы в подобии ответной улыбки.

Под светлыми глазами залегли тени. Трудно представить, насколько рано он встал, чтобы приготовить такой обширный заказ. И от осознания этого факта улыбка моя чуть завяла. Внезапно я почувствовала себя ужасно виноватой за то, что не могу отплатить ему чем-то равноценным. Дурацкие местные порядки. У нас все гораздо проще, заплатил, и забыл. А тут… ломай голову, что предложить взамен. Не могла же я распотрошить чужой сундук с фамильными драгоценностями! Да и вряд ли он согласился на такой обмен. А сундук до сих пор ждал своего звездного часа в углу моей гардеробной. И я все еще слабо верила, что час этот был близок как никогда.

— Вы ведь придете завтра? — Глупо спросила я, наблюдая, как он направляется к выходу.

— Да, — кивнул он. — Я ведь обещал вам.

Широкая спина удалялась. Сердце тоскливо заныло, и шкала настроения неумолимо заскользила вниз.

— Постойте! — Вырвалось у меня.

Он вновь обернулся.

— Спасибо! И… — Меня внезапно осенило, и руки спешно закопошились в складках платья.

— Это вам.

Я снова улыбалась, протягивая ему свой новый блокнот. Просто потому, что вдруг мне так захотелось. Пускай у этого немолодого и несчастливого человека будет хоть такое крошечное и малозначительное свидетельство моей благодарности. А позже я наверняка придумаю еще способ, чтобы его порадовать. Он мягко улыбнулся, принимая блокнот, причем глаза его, светлые и удивительным образом знакомые, тоже улыбались. Он вышел, кивнув на прощание, оставив после себя витающий в воздухе густой аромат свежей сдобы, шоколада, а еще черной смородины. Я стояла, улыбаясь ему вслед, и на душе стало капельку легче.

*

В детстве Ниль часто хотел стать птицей. Большой и сильной, с огромными крыльями, способными унести любой важный груз. Ему представлялось, как в один прекрасный день он распахнет мощные крылья, подхватит Тиали когтистыми лапами и умчится вдаль под недоуменные взгляды толпы туда, где им будет хорошо. Парень пронес эту детскую мечту через годы. И сейчас, тоскливо глядя в окно на светлеющую полоску неба над горизонтом, он возвращался к своим детским фантазиям. Да, имей он столь неординарные способности, тотчас же разбил окно, и полетел искать ее, Тиали, ведь с высоты это делать гораздо эффектнее. Он бы обязательно нашел свою подругу, и вместе они сбежали бы с этого проклятого острова, населенного чудовищами.

Нахождение здесь угнетало все больше. За все

дни он ни разу даже мельком не увидел свою лоррие. Белобрысый на все его вопросы только многозначительно усмехался и молчал. Раненая ладонь при воспоминании об их своеобразном гиде неприятно зачесалась. Она давно зажила, но маленький шрам поперек его ладони останется постоянным напоминанием о той непростой ситуации, в которой он негаданно оказался. Юноша вытер руку о штаны и с тяжелым вздохом уперся лбом в прохладное оконное стекло.

Его наставник, как и положено всем не особо обеспокоенным тяжкими раздумьями людям, безмятежно спал. Лоррха Меара, казалось, не беспокоило абсолютно ничего. Оказавшись на новой территории, он вмиг растерял свою подозрительность и осторожность, как ребенок радуясь возможности поисследовать доселе невиданное. Целыми днями он таскался по полям, лесам и весям, восхищаясь каждым необычным камнем или растением, увиденным впервые. Ниль не узнавал старого ученого. Ему приходилось везде следовать за ним, изумляясь невиданной ранее энергией, проснувшейся в его учителе. Тот часто забывал даже поесть, а когда вспоминал, обычно было уже довольно поздно для еды. Тем не менее, миновав очередную достопримечательность, они добирались до замка, где их ждал поздний ужин в компании незабвенного Диррка. Тот не отрываясь, пожирал глазами бедного Ниля так, что тому кусок не лез в горло, и юноша спешил скорее откланяться, убегая в их комнату.

Вот и сегодня, оскорбленный скудной вечерней трапезой, желудок разбудил его не свет ни заря, потребовав положенные калории. Тогда, почувствовав еле уловимый запах свежей выпечки, парень вначале решил, что ему почудилось. Но изумительный аромат становился все настойчивее, дразня и заманивая. Как бы Ниль не опасался нежелательных встреч, голод оказался сильней. Он подошел к двери, осторожно отодвинул щеколду, и решительно шагнул вон из комнаты.

*

Утро определенно удалось. Эта позитивная мысль настигла меня сразу же после первой съеденной булки. Я цапнула вторую, и вышла на улицу. Кухня неприятно удивила абсолютным отсутствием какого-либо питья. Помнится, возле оранжереи бил маленький фонтанчик, и я решила провести время с пользой, прогулявшись до него, чтобы утолить жажду после сладкой выпечки.

Солнце уже позолотило верхушки деревьев, когда я шагнула на гравийную дорожку. Местная атмосфера не переставала радовать: ненавязчивый и прохладный бриз мягко поглаживал мои волосы, чистый запах раннего утра щекотал ноздри, а бриллиантовые россыпи переливающейся на солнце росы превратили всю зелень в драгоценные сокровища. Невидимые птицы громко радовались утру вместе со мной на свой лад, стараясь перепеть друг дружку, и ветки глициний, начиная распускать мелкие соцветия, источали потрясающий аромат, не похожий ни на один другой. Золотой луч задорно подмигнул мне из-за ветвей, и я решила, что с подобным утром этот день просто обязан быть хорошим.

Между тем вдалеке показалось знакомое стеклянное здание. Переборов мимолетное желание зайти внутрь и перенюхать все цветы, я свернула в сторону фонтана, журчащего неподалеку. Вода оказалась такой, как и ожидалось: свежей и холодной. Я напивалась впрок, черпая пригоршнями из каменной чаши. Наконец жажда была утолена. С пригорка, на котором располагался мой фонтан, открывался отличный вид на море, и было хорошей идеей использовать шанс и уделить пару минут чудесному морскому пейзажу. Но то, что я там увидела, повергло в ступор.

Если ориентация в пространстве меня не обманывала, то в той стороне, куда был направлен сейчас взгляд, и располагался мой родной остров. И именно там над ровной линией горизонта зависло большое необычайно яркое фиолетовое пятно, расплывшееся почти на полнеба. Мой рот в изумлении открылся. Стеклянная дверь за спиной хлопнула, выпуская кого-то, но я даже не обернулась, встревоженная необычной картиной.

— Что это? — Голос прозвучал тихо и хрипло.

Вопрос прозвучал в пустоту, заданный в никуда, но мне ответили.