Что скрывает темнота...
Шрифт:
— Поэтому только ты и можешь на него повлиять.
— Как? — Выдавила я сквозь стиснутые зубы.
Девушка закатила глаза.
— Попросить! Я понимаю, что опыта в общении с противоположным полом у тебя немного, но попробуй использовать интуицию, подольстись, угоди, я не знаю… При должном обращении он смягчится и согласится на твою просьбу, я думаю, что знаю своего брата!
Решительность, светящаяся в ее лихорадочно блестящих глазах, передалась и мне. Я поняла, на что пошла подруга. Мои руки нагрелись от тепла ее ладоней.
— Ты права, Кири! Спасибо тебе. Спасибо, что рассказала! Я никогда, слышишь,
Кири нахмурилась.
— Это вечная проблема. Рео всегда более талантлив и мягок, и успешен. А Кир упрям, жесток и завистлив. Из-за своей неуемной натуры он постоянно провоцирует конфликты, а Рео всеми силами старается их избежать, чтобы сохранить семью в целости и мире, как завещали нам родители.
Когда эрхи выбрали правителем Реорхарда, Киран взбесился, и создал общину Истинных. Тогда каждый остался при своем, Кир тоже смог играть во власть, и, казалось бы, успокоился до времени. Но вот появилась ты… Диррк в их конфликты не лезет, у него свои интересы. — Она грустно вздохнула, отпивая из бокала, — а я как вечный громоотвод, мечусь между молотом и наковальней, не имея возможности устроить собственную жизнь, и право голоса у меня лишь номинально.
Мое сердце затопила щемящая жалость, и я погладила девушку по руке, чувствуя, как к глазам подбираются слезы, а в голове царил полный бардак. Волшебные фрукты и рассказ Кириэн постарались на славу. И на мой последний вопрос она так и не ответила. Наверняка, темная личность ее третьего брата и для нее была неразрешимой загадкой.
— Что же нам теперь делать, Кири? — Чувства мои были в полном раздрае, и склеить их воедино, образовав для себя хоть какую-то единственно чуткую цель сейчас не представлялось возможным. Почему ты не рассказала раньше? И теперь я должна забыть все твои слова?
Подруга повертела в ладони бокал, красноречиво глядя на парнишку за стойкой. Тот не заставил себя ждать, и стекло вновь зазолотилось жидким содержимым.
— Нет, успокойся. У меня есть одна мысль, — отпив из бокала, Кири сощурилась на золотистые пузырики, танцующие и беззаботные. Я тоже уставилась на них. На секунду показалось, что оттуда мне подмигнула знакомая звездочка. Я сморгнула наваждение, и превратилась в слух. — Послезавтра будет большой праздник, завершением которого станет бал. Ты, — ее взгляд сфокусировался на моем лице, — наденешь украшения из той шкатулки, церемониальное платье, и будешь охмурять Реорхарда, пока он не растает, и не согласится на любую твою просьбу.
— Но что, если они решат напасть раньше?
— Нет, — Подруга помотала головой. — Это будет на следующий день после бала. Так что у тебя есть время. И начинается оно… — Ее затуманившийся взгляд переместился куда-то за мое плечо, — …прямо сейчас.
Я обернулась. Реорхард стоял у входа, и смотрел прямо на меня. Отчего-то только сейчас, находясь в этой сумрачной зале, полной людей, в свете сотен маленьких светляков и их отражений, я наконец разглядела, как он невозможно, непостижимо, безумно красив своей такой мужественной, такой жестокой красотой.
Сегодня он был весь в черном, как если бы хотел слиться с сумраком даже в своей человеческой ипостаси. Моя ладонь выскользнула из руки подруги,
Сердце билось на удивление спокойно, отсчитывая удары, как шаги. Я шла вперед, не отрывая взгляд от его чуть светящихся в полумраке глаз. Шаг, еще шаг. Он хочет убить моего брата. Снова шаг. Он хочет уничтожить все, что мне дорого. Шаг. Он хочет утопить в крови мой остров и разрушить мой дом. Он хочет… Шаг… Он хочет… Еще шаг… Чего же он хочет…Шаг…О чем говорила Кири? Он хочет… Кажется, меня? Я остановилась. И забыла. Что же я хотела ему сказать? Ах да…
— Доброго вечера, лоррх Рео.
— И тебе, моя прекрасная лоррие, доброго вечера. — Он взял мои пальцы своей горячей сухой ладонью и легонько прикоснулся к ним губами. — Надеюсь, ты не откажешься провести его со мной?
— Я вся ваша.
Уголки его губ дрогнули, а жесткие пальцы сжали мои чуть сильнее, устраивая их на сгибе чужого локтя. Те уверенно нашли удобную ямку, и вцепились, как в спасательный круг.
Когда мы вышли наружу, я с удивлением отметила, что день практически на исходе. Солнце устало клонилось к горизонту, и до заката оставалось не более часа. И спать совсем не хотелось. Еще бы, проваляться весь день на фабричном диване без зазрения совести и задних ног! Утренний инцидент как-то незаметно выветрился из памяти, будто его там и не было. А может, это волшебный мятный персик всему виной? Наверняка. Над головой неприятно пропищало. Черная бесформенная кучка метнулась из-под крыши куда-то вдаль, растворившись в ветвях. Похоже, я поняла, кто докладывает правителю о всех моих перемещениях. Хотя, звучало это малоправдоподобно, но сейчас, после двух бокалов, я вполне могла позволить себе подобные фантазии.
Широкая гравиплатформа, ожидавшая нас у входа в кабак, предназначенная для нескольких пассажиров, явно подразумевала очередную экскурсию. Я улыбнулась.
— Какие же еще невероятности мне предстоит увидеть сегодня?
— Вполне себе вероятные, — невозмутимо ответствовал правитель, помогая мне забраться на ступеньку платформы. — И в чем-то даже весьма обыденные. Но я уверен, что тебе понравится, моя прекрасная лоррие.
Какое-то легкое и теплое чувство задрожало в груди, и я невольно отметила про себя, что снова улыбаюсь, хотя хотелось смеяться. И предстояло лететь, хотя хотелось бежать наперегонки. Ай да мятный персик!
Я держалась за поручень, чувствуя близкое чужое присутствие у себя за спиной, и ветер развевал наши волосы, сплетая и расплетая между собой мои золотистые и его серебряные пряди. Мы летели вдоль знакомой улочки, где люди спешно собирались: торговцы заносили свое добро в дома, лавки сворачивались, двери и окна закрывались, а ставни захлопывались, создавая ощущение повального бегства жителей острова с постепенно темнеющей улицы.
— Чего они так испугались? — Поинтересовалась я, абсолютно уверенная, что именно так оно и было. Люди явно боялись.