Что скрывает темнота...
Шрифт:
— Тайная комната?
Небольшое круглое помещение было завалено книгами практически целиком. Лишь посередине оставалось место для внушительных размеров мягкого кресла и аккуратного журнального столика, на котором примостилась пустая чашка из-под кофе, раскрытый фолиант, да шарик палиатриса, яркий свет которого и выдал местонахождение главного эрсиорха. Полукруглое окошко под потолком и такой же камин у каменной стены дополняли образ идеальной секретной библиотеки.
— Вроде того, — кивнул правитель, не выпуская меня из рук. — Я прихожу сюда, когда хочу побыть один. И ты мне совсем не помешала, — констатировал он, предвосхищая новый поток моих извинений.
— Но
Судя по тому, как неприязненно он щурился на лучистый источник, эрсиорх был вовсе не в восторге от подобного соседства, и только лишь терпел его по некоей неизвестной мне причине.
— Так мне удается лучше себя контролировать, — выдохнул мужчина, отступая на шаг.
Я слегка напряглась, изучая его непонятное выражение, пока он не заметил мой внимательный взгляд и не отвернулся.
— Контролировать?
Правитель кивнул, возвращаясь в кресло, и тяжело откидываясь в нем, будто последнее признание отняло все силы. Определенно, сегодня с ним было что-то не так. Я несмело шагнула следом, и осторожно опустилась на ковер у его ног. Мужчина с теплой улыбкой оценил мою инициативу, а затем плавно потянулся, неожиданно подхватил на руки, и усадил к себе на колени, прижавшись щекой к моим волосам. Я и не подумала сопротивляться, мигом растворившись в этих теплых объятиях. Ведь пол был очень холодным. В очередной раз Рео сыграл на контрасте. Я улыбнулась. Удивительно, как вся его необычная сущность идеально подходила к моей. Я чувствовала себя в безусловно опасных объятиях Рео примерно так же, как рыба, которую вернули в родную стихию после горячего песка побережья. Я чувствовала себя дома.
— В тот раз я был на грани, — произнес он тихо.
И я сразу поняла, что он подразумеваем под «тем разом». Память услужливо вернула прежние воспоминания: каменный утес, жестокая толпа, и эти страшные ледяные глаза…
— Но тогдашняя моя ярость не была должным образом израсходована, что и вылилось мне в некоторые побочные эффекты, — его признание прозвучало глухо, и мне почудилось, будто Рео что-то недоговаривает, предпочитая мучить себя, глядя на палиатрис, но избегая моих глаз.
— Вам и сейчас плохо? — Поинтересовалась я.
— Уже почти в норме. — Ответствовал Реорхард, с наслаждением вдыхая запах моих волос. Но я чувствовала, он лукавил. Отец объяснил мне все, и я была почти уверена, Рео недоговаривал, просто не желая лишний раз меня напугать.
— Вы голодны…
Он напрягся всем телом, застыв на полувдохе.
— Я знаю. Вы устраиваете ежегодный бал, собираете всех этих людей, чтобы обеспечить себе свое традиционное питание, верно? А потом они уходят, не помня, где были и зачем, не чувствуя своих ран, подвластные вашему исключительному дару. Но нынче все вышло не так, и вы остались без еды, поэтому вам так плохо сейчас. — Поделилась я своими наблюдениями я и замерла в ожидании его реакции.
— Я вижу, у лоррха Алексиана нет тайн от дочери. — Констатировал он мрачно.
Я пожала плечами, тоже гипнотизируя маленький светящийся шарик на журнальном столике.
— Я и сама все прекрасно видела. Вы ведь вампиры. И вам нужно есть, ведь все эти ваши неприятности всего лишь от голода, верно?
Эрсиорх непроизвольно сглотнул, крепче прижимая меня к себе, но промолчал, этим лишь подтверждая мои слова. — Думаю, что я смогла бы вам помочь.
В конце концов, что такое пол литра крови для того, кто не единожды спас мою жизнь? Сколько уже можно копить долги?
— Ты уверена? — Прошептал он недоверчиво. — Ведь ты так боялась этого раньше.
В ответ я повернула голову и
— Это наименьшее, что я могу для вас сделать в благодарность за спасение.
Он усмехнулся. Взяв мою руку в свою большую горячую ладонь, он мягко притянул ее к своему лицу, и, осторожно погладив, легко коснулся губами.
— Жаль…
Я встрепенулась.
— Жаль?
— Жаль, что твое желание помочь продиктовано только лишь чувством долга. А не личной симпатией, например, — объяснил он, с притворным разочарованием усмехаясь мне в волосы.
— А почему вы думаете, что это не одна из причин? — Мои щеки снова залило краской.
Никогда ранее мне не приходилось вести подобных бесед, и сердце устало разгонять кровь, колотясь где-то в висках. Я напряглась в ожидании. Но он молчал. Все так же в безмолвии его большая ладонь протянулась к столику, чтобы перевернуть пустую чашку, и накрыть ею светящийся шарик, погружая комнату в уютный полумрак. Мои глаза закрылись. Какая разница? Так или иначе, переход от яркого света к сумраку был достаточно резким, так что я в любом случае временно ослепла.
Моя рука взлетела вверх. Переплетя наши пальцы, он осторожно коснулся губами тыльной стороны моего запястья. Я, привыкнув к полумраку, наблюдала за его движениями, и от их неспешной мягкости мое сердце постепенно успокаивалось, замедляя ход. Не могу сказать, что Рео не использовал со мной свой необычный дар, но рядом с ним мне было как-то необычно, нездешне тепло. И пусть даже он эрсиорх, — промелькнула шальная мысль, — лишь бы только был вот так рядом. В любом случае, от эрсиорхов в последнее время я видела больше добра, чем от людей за всю свою жизнь. И все вопросы, роившиеся до этого момента в голове, выветрились, оставив после себя звенящую пустоту.
— Ты моя, Тиали, — хрипло прошептал он, целуя тонкую кожу моей ладони.
Я сглотнула, глядя, как в его волосах золотятся отсветы каминного пламени, не зная, что на это ответить. Да? Слишком просто. Хорошо? Глупо. Твоя кто? С другой стороны, это был вовсе не вопрос. И я продолжала молча глядеть на него расширенными от волнения глазами.
— Ты уже моя с того момента, как приняла нашу семейную реликвию. — И, словно в подтверждении слов, на его груди сверкнул маленький алый шарик.
И перед моим внутренним взором всплыл мой собственный маленький рубиновый шарик на витиевато изогнутой цепочке, который я предусмотрительно оставила в своей комнате на чердаке. Реликвия! Да чтоб тебя! Я заерзала на твердых коленях, возмущенно засопев.
— Жалеешь? — Поинтересовался он насмешливо, пресекая мои попытки к бегству.
И правда, чего это я. Вовсе нет. Просто меня не спросили, всего лишь констатировав свершившийся факт, как данность. Можно сказать, даже не потрудились объяснить заранее…
Его взгляд засветился, наполняясь алым блеском, он подался вперед, и я снова закрыла глаза, замирая, растворяясь в темноте. Я чувствовала его твердые губы на лице, на губах, скулах, подбородке, и не ощущала больше ничего, кроме жгучего жара, постепенно охватившего все мое существо. И казалось, источником этого яркого пламени, будто пульсирующего в унисон с сердечными ударами, распространившегося вдруг по всему телу до самых кончиков пальцев, стало мое правое запястье.