Что такое не везет
Шрифт:
Отвернувшись от звезды, я зажмурился, а после посмотрел вниз, выбирая для себя дальнейший путь. Оказалось, все не так уж и плохо, и вскоре уже довольно быстро пошел по склону горы, вначале направившись на север с небольшим занижением, затем добравшись до небольшого ущелья, спустился вдоль ручья вниз, в одном месте немного не удержался и метров пятьдесят проскользил на заднице, по высохшей или скорее выгоревшей, до полной желтизны траве, пока не уперся ногами в какой-то валун. И даже успел за это время слегка перенервничать. Чтобы успокоиться выкурил сигарету, затушил бычок о камень, не хотелось устраивать пожара на ровном месте, после поднявшись на ноги, зигзагом, как по горному серпантину, спустился почти к самому подножию. В итоге затратив на это не больше получаса, с момента выхода из отрядного барака.
Когда я только подходил к станции, вдали показался поезд, идущий в нужном мне направлении.
Возле станции пути были проложены полукругом, выползая из-за горы, и скрываясь за другим склоном, поэтому я не заметил поезда идущего навстречу товарному составу. И получилось так, что едва я запрыгнул на тормозную площадку одного из вагонов, как справа показался пассажирский состав, въезжающий на первый путь. Одним словом, мне повезло, не попасть ему под колеса. Товарный состав, тем временем прибавил скорость, и вскоре уже громыхал на выездных стрелках, а я устроившись поудобнее доставал из своего рюкзака, буду иногда называть свой заплечный мешок, и так, банку килек в томате, и сдобную булочку приобретенные еще вчера в лагерном буфете. Единственное, о чем я не позаботился, так это о воде. Тащить с собою стеклянную бутылку хоть с лимонадом, хоть с минералкой желания не было, а никакой другой емкости я не имел, а набрать воды в котелок, как-то не догадался. Ну да ничего, совсем недавно напился воды на станции, а там глядишь подвернется что-то еще.
Состав между тем телепался по горным ущельям, то разгоняясь так, что телеграфные столбы мелькали будто стоящие частоколом, а то наоборот ползя как черепаха или же часами простаивая на запасных путях, ожидая встречного поезда, или наоборот пропуская тот что идет следом. Вначале я с интересом разглядывал проплывающие мимо горы, а затем устроился на полу, перекусил еще раз, съев на этот раз банку сардин, перекурил, затем подложив под спину свой мешок, завернулся поплотнее в свою куртку и задремал. Время перевалило уже за полдень, а ехать предстояло еще довольно долго. Дальше я временами просыпался, смотрел на проплывающие мимо ландшафты, еще разок перекусил, надеясь хоть как-то угомонить свою жажду. Полустанки хоть и встречались на пути, но четно говоря я опасался того, что мне придется долго торчать на любом из них ожидая следующего поезда. Поэтому решил терпеть сколько смогу.
Я нацелился именно на Ташкент, решив добраться до того адреса, указанного на конверте. То есть туда, где по идее должна была находиться бабушка. Очень уж хотелось узнать причину, по которой бабуля так и не приехала. И в моей голове роились подозрения, что ее больше нет. Уже под вечер, я снял с подвязок своего армейского мешка, одело, вжался в уголок, укутался с головой, и задремал, надеясь спокойно пережить ночь.
Проспал я похоже довольно долго, потому что меня разбудили тепловозные гудки и перестукивание колес, по многочисленным стрелкам. Все говорило о том, что состав въезжает на какую-то большую станцию. Осторожно высунувшись из-за бортика ограждения увидел местную станцию с большими буквами «Ахангаран». Это место я знал еще по прошлой жизни. Сюда в горы, раскинувшиеся вокруг города, мой знакомый каждое лето вывозил пчел, собирая горный мед, и довольно часто мы собирались у него на пасеке на пикник. Я решил сойти с поезда еще и потому, что за почти сутки езды очень проголодался и хотел пить. А здесь в привокзальном буфете можно было найти и то и другое. К тому же от Ахангарана до того же Ташкента, было всего около семидесяти километров, и преодолеть это расстояние можно было на обычном рейсовом автобусе. Тем более всегда можно было сослаться на то, что я еду к бабушке в Ташкент, а на такое, и даже гораздо большее расстояние сейчас отпускали детей одних без опаски. Поднявшись на ноги, быстро скатал одеяло, укрепил его на лямках мешка, отряхнулся от пыли, и стоило поезду остановиться, тут же спрыгнул с подножки, отправлявшись в сторону вокзала.
В станционном буфете я слопал пару бутербродов с колбасой, запивая их горячим чаем, а уже через полчаса садился на рейсовый автобус направляющийся в Ташкент, с конечной станцией на Куйлюкском базаре. Насколько я помнил
Ближе к конечной народ рассосался, и у базара, в салоне оставалось всего пара человек. Выйдя из автобуса, присел на скамеечку остановки и на некоторое время завис. Меня так и тянуло перейти через дорогу и посмотреть, на тот самый коттедж, в котором я провел всю свою прошлую молодость с 1967 года и считай до начала девяносто первого, когда, как в «Иронии судьбы» сел на самолет после полуночи, и сошел с него в Российском городке уже под утро, первого дня нового года. Дом находился буквально в двух шагах от меня, но подумав я решил, что если с бабушкой будет все в порядке, то еще не однажды смогу здесь появиться. Если же нет, что поделаешь, буду решать проблемы, по мере их возникновения. После чего поднявшись со своего места, закинул за плечи мешок, и обогнув остановку, направился в сторону первого квартала.
Улица, по которой я шел носила имя Богчинор в переводе это звучало как — Болотный Клен. Здесь действительно вдоль улицы росли Клены. Почему его называли болотным, я честно говоря не знаю. Кстати большинстве центральных улиц массива назывались по имени деревьев, растущих на нем. Например, чуть дальше находилась улица Чинаров, Параллельная той, на которой я сейчас шел носила имя Аш кучаси — Ясеневая улица. Моя бывшая школа, в которой я учился, будучи Сергеем стояла на улице Еман кучаси — Дубовой. А самое главное, что на этих улицах росли именно эти деревья.
Улица, на которой я жил тогда, одно время звалась Ореховой, потому что вся она от первого дома и до последнего была засажена грецким орехом. Правда очень недолго, кто-то там наверху решил, что подобные названия его не устраивают и срочно переделал названия улиц. Как раз в преддверии приезда Генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева. Правда о том, что он посещал микрорайон, я никогда не слышал. Но в итоге мой дом оказался на улице Мардлик — Храбрость. Рядом вместо Каштановой улицы, появилась Бирлик — Союз. А в параллель ей, вместо улицы Платанов — Биродарлик — Содружество. Вспоминается, что когда этот массив был только отстроен, причем отстроен силами военно-строительных батальонов, то в одной из Ташкентских газет появилась статья, говорящая о том, что этот массив со временем превратится в город-сад. По сути так и произошло. Это был самый зеленый район города. Даже много позже рассматривая его через приложение Гугл-Мапс, я удивлялся тому как все это разрослось. Фактически в районе были видны только крыши домов и разве что центральные улицы. Все остальное пряталось под кронами деревьев.
Жить здесь действительно было гораздо приятнее чем в любом другом месте Ташкента. Хотя и район находился на самой дальней окраине, и тот же автобус шел до него из центра города больше часа, но здесь действительно было хорошо. Благодаря многочисленным деревьям было всегда прохладно, а воздух всегда был свеж и приятен. С первых же дней, вышел запрет на установку деревянных заборов, ограждающих приусадебные участки. Вместо них разрешалось высаживать только живую изгородь — бирючину, которую вначале раздавали бесплатно, а после довольно дешево стали продавать. И все это пошло району только на пользу. Живая изгородь быстро пошла в рост, и вскоре вокруг домов и вдоль улиц появились веселенькие зеленые ограды. Сразу же нашлись местные «специалисты» и ограды из живой изгороди в некоторых местах украсились башенками, шарами, а временами и фигурами зверей. Выросли фруктовые деревья, и другой раз идя по какому-нибудь кварталу, можно было увидеть зрелое яблоко, грушу или какой-то другой фрукт, и сорвать его. Люди были в те времена были добрее и ругали только за то, если кто-то ломал ветви деревьев, а так пожалуйста срывай и ешь, никто не скажет и слова против.