Что-то кроме магии
Шрифт:
Главное — сердце продолжало биться. Пусть слабо и редко, но оно толкало кровь по венам. Снейп превратил пустую флягу в зеркальце и поднес к лицу Квиррелла. Блестящая поверхность помутнела.
Северус устало привалился к стене рядом с лежащим другом. Теперь вызвать домовика — и наверх, в кабинет, и там продолжать, потому что сознание не возвращалось, и сердце так долго не протянет...
Может быть, он ошибся. Может быть, «удар милосердия» — лучшее, что он мог сделать для Квиринуса. Может быть, Дамблдор прав... Жизнь от смерти отделяют два слова — «может быть».
— Господин директор
— Тела не будет. Доставь профессора Квиррелла в мой кабинет. Быстро.
* * *
Июньская ночь до блеска натерла звезды, сдула с неба случайное облако, вырезала из остатков солнечных лучей тоненький рогатый месяц — давай, школяр, постигай премудрости астрономии! Ночь заглянула на смотровую площадку Астрономической башни и обиженно ухнула совой из Запретного леса: не пришли школяры, зря старалась, красоту наводила. Вместо мальчишек и девчонок на площадке слабо мерцали две полупрозрачные фигуры. Одна стояла прямо, вторая опустилась перед ней на колени.
— Брат Джером, прими мою исповедь.
— Всегда рад помочь тебе, Бедуир.
— Вчера я во второй раз убил свою дочь.
Ночь удивленно прислушалась к тихому грустному голосу стоящего:
— Наверное, ты не мог поступить иначе.
Глава 62. Ольха и волос единорога, 9 дюймов
Грязная одежда в огромной корзине оглушала ядреной смесью запахов застарелого пота, прелой сапожной кожи и прокисшей сивухи.
— На всякий случай спрыснул подонками, когда бражку сливал, — пояснил Хагрид, разгребая кучу нестираных вещей и вытаскивая шерстяной носок, в который обычный человек мог бы влезть по бёдра. — Вот она, целехонькая!
— С бражкой ты хорошо придумал, — похвалил Пивз, принимая от лесника предмет его гардероба. — Запашок что надо! С ног валит. Не бархатный футляр, конечно, зато надежно.
— Разве ж то надежность... Вот если б в лесу спрятать! — в голосе Хагрида появились просительные нотки. — Давай, а? Я такое место знаю — ни одна живая душа не сыщет!
— Ее не от живых прятать требуется...
Зарыть ли в землю, утопить в омуте, забросить на дно самого глубокого ущелья — рано или поздно осколок души притянет бывшего владельца. Прокопается, донырнет, долезет... Да, прав был директор, пусть уж лучше лежит под боком, в Хогвартсе. Хотя бы приглядывать проще. К тому же хранителям было твердо обещано, что отныне Тому Реддлу вход в замок заказан.
Уничтожить бы проклятую... Но опять Дамблдор вмешался: мол, не время еще и не так это легко, как кажется. С тем, что непросто, дух хаоса был согласен. Уж в разрушениях-то он разбирался! Привидения поворчали, но затем согласились с доводами директора.
...Когда Елена Рэйвенкло поинтересовалась, где именно была спрятана на время реликвия матери, Пивз коротко ответил, что в хижине Хагрида. В самом деле, к чему подробности?
А вонь выветрилась по
* * *
Часы в кабинете мерно отсчитали двенадцать ударов. Пошли четвертые сутки, а он так и не пришел в себя. Проверять не требуется: в случае чего Сивилла бы прислала Патронус. Или — что вероятнее, — примчалась бы на радостях сама. Ведь прибежала, когда домовик перенес Квиринуса в кабинет слизеринского декана... И как только узнала?
— Он без сознания и тебя не услышит, — предупредил Северус ее радостный вопль. — И лучше не трогай: он еле живой.
— Почему он здесь? — удивилась Сивилла.
— Тут безопасней. Сделай доброе дело, приведи Помфри.
Целительница не заставила себя долго ждать. Тщательно осмотрела лежащего, одобрительно покивала, глядя на шрамы. Да, кровь единорога почти исцелила его тело. Рубцы на ладонях и голове начисто свести вряд ли удастся, слишком силен магический ожог, но это уже не так страшно и вполне можно отложить на потом... Лицо Помфри, несмотря на обнадеживающие слова, оставалось озабоченным.
Оно стало совсем хмурым, когда ни специальные заклинания, ни зелья не помогли Квирреллу очнуться.
— Дело плохо, Северус. Точно такое же состояние я наблюдала у тех, кто пережил Поцелуй дементора. Тело живет, но сознание...
— А если переправить его в Мунго? — перебил ее Снейп.
— Там тебе скажут то же самое.
— Сколько он еще протянет?
Помфри снова поглядела на Квиррелла, точно надеялась увидеть то, что не разглядела первый раз.
— После Поцелуя можно жить годами, особенно если сердце здоровое. Но он сильно истощен... Так что в лучшем случае — неделя.
— Неужели ничего нельзя сделать? — дрогнувшим голосом спросила Трелони.
— Ты можешь попробовать, — мягко ответила Помфри. — Я не верю в сказки о силе любви, но если ты будешь ухаживать за ним, держать его за руку и говорить хорошие слова — хуже ему точно не станет. Если уж волшебники откажутся от веры в чудо...
— Это глупо, — бросил Северус.
Но его уже не слушали. Сивилла принялась хозяйничать, вызывая домовиков, плотнее подтыкая одеяло больному и расспрашивая Помфри обо всех тонкостях ухода за ним. Не прошло и десяти минут, как все было улажено и обе женщины покинули кабинет.
— Странно, как еще в Мунго не открыли отделение держателей за руку, — Северус сердито прошелся из угла в угол. — И ведь эта идиотка поверила!
— Помфри все-таки дала ей надежду, — заметила из своей рамы Моргана.
— Ложную.
— Такая лучше, чем никакой. И потом, кто может знать наверняка? Вдруг и в самом деле...
— Не существует никакого «вдруг», — он остановился, невидящим взглядом уставясь на ковер под ногами. — Думать надо. Думать.
* * *
Стена. Шершавая, каменная. От горизонта до горизонта и вверх — за облака. Мысль уперлась в стену и не двигалась с места; тараны книжной мудрости разбивались в щепки и впустую взрывался порох отчаянных догадок. А время — несговорчивый торговец, — уходило, скупо отсчитывая удары сердца в теле, куда никак не могла вернуться душа.