Что-то кроме магии
Шрифт:
— Друзья мои, вам все объяснит директор Хогвартса, — успокаивал их сэр Николас. — Пожалуйста, выслушайте его! Тише, леди и джентльмены, умоляю, дайте ему сказать!
Не то чтобы привидения до того момента не замечали присутствия живого человека; скорее, по многовековой привычке они не придавали значения этому факту. Ночь — законное время обитателей потустороннего мира, и если кому-то из мира людей вздумалось гулять в неурочную пору, то какое им до него дело?
Северусу пришлось наложить на себя Согревающие чары — призраки выморозили коридоры до инея на стенах. Привыкший к хогвартским Хранителям,
Из уважения ли к сэру Николасу или из любопытства, но гул призрачных голосов вскоре утих, и человек смог говорить.
Когда он кончил, вновь стало шумно, и Северус, к огромному своему облегчению, обнаружил, что радостные возгласы слышались чаще, чем удивленные и негодующие. Равнодушным не остался никто, и это было неудивительно: пользуясь своей властью, директор Хогвартса предложил призракам отметить годовщину казни Почти Безголового Ника не в тесном глубоком подземелье, а в Главном зале, начать торжество не ночью, а вечером, и не ограничиться «смертенинами», а вспомнить и о таком славном празднике как Хэллоуин. Наконец, глава школы убедительно и горячо попросил господ призраков не покидать замок после окончания банкета, а задержаться в нем на какое-то время или — если будет на то их желание, — остаться навсегда.
— Мы — простые смертные, хоть и волшебники, — вещал Снейп, поднаторевший в велеречивости после общения с Биннсом. — Подобные нам способны лишь бесплодно умствовать о вечности, тогда как вы непосредственно существуете в ней, осязаете ее, дышите ее воздухом. Хогвартс корнями уходит в столь древнее прошлое, что и его можно без преувеличения назвать вечным. И разве не логично, разве не справедливо, если в вечном замке найдут приют вечные обитатели?
— Во загнул, словоблуд, — одобрительно хмыкнул Пивз, слушавший директора рядом с Бароном. Тот на всякий случай придерживал полтергейста за рукав камзола.
— Дамблдорова школа, — согласился Барон. — Но обрати внимание, каков эффект. Ставлю свои сапоги против твоего колпака: не меньше половины гостей останется в замке насовсем.
***
Утро 31 октября застало Хогвартс оживленным, как никогда. Правда, самые шумные и энергичные этому определению не соответствовали, потому что живыми как раз и не были: призраки-гости сновали по коридорам, заглядывали в классы, громко обменивались впечатлениями, словом, чувствовали себя в замке хозяевами. Сами же хозяева как-то стушевались, и даже полтергейст, обычно целый день мелькавший там и сям, куда-то запропастился.
— Господин директор, объясните, наконец, что происходит и когда это кончится, — в один голос требовали преподаватели. — Совершенно невозможно вести уроки!
— Гриффиндорское привидение созвало друзей, чтобы отметить годовщину своей смерти — это все, что я могу вам сказать, — отбивался директор от наседающих подчиненных. — Призраки всегда своевольничают, это общеизвестно. Ну, в этом году приглашенных больше обычного, что поделать... Пошумят и уйдут, потерпите.
— Как же терпеть,
— А эти лошади... Хоть и призрачные, но они же, простите, ржут! А вслед за ними и ученики, понимаете ли...
— Ваши лошади хотя бы рук не распускают, профессор Слагхорн! А вот за мной целый день бродит какой-то мерзкий старикашка, твердит, что я его потерянная любовь, и норовит залезть под мантию!
— А мне...
— А у меня...
— Повторяю, запаситесь терпением, — господин директор держался наглядным воплощением собственного призыва. — «Смертенины» Почти Безголового Ника длятся всего одну ночь.
«Которую вам еще предстоит пережить», — добавил он про себя.
В ночь Хэллоуина Северус не собирался тосковать или глушить плохие воспоминания спиртным. Он твердо решил развлечься — так, как мечтал уже давно. Злой кураж не оставлял его, и Дамблдор — в те редкие минуты, когда Снейп появлялся перед портретом, — смотрел на своего преемника с нескрываемым беспокойством.
Вдоволь побродив и пошумев, призраки-гости к вечеру куда-то исчезли. Издерганные за день деканы немного успокоились и велели старостам факультетов вести студентов на ужин. Кроме голода всех одолевало еще и любопытство: к столу в канун Дня Всех Святых всегда подавали что-нибудь особенное, и каждый, будь то взрослый или подросток, хотел посмотреть, что по такому поводу придумает новый директор.
Он встретил их в Главном зале; сидел один, словно бы в глубокой задумчивости, за длинным преподавательским столом, совершенно пустым. Больше ничего необычного не наблюдалось, разве что под потолком между магическими свечами парили тыквы с жутковатыми зубастыми ухмылками.
Вид у сидящего был такой угрюмый, глаза сквозь падающие на лицо волосы смотрели с такой откровенной неприязнью, что никто не отважился пожелать ему доброго вечера или поинтересоваться причинами его уединения. Впрочем, толстокожий Амикус спросил его о чем-то, но в ответ послышалось лишь невнятное раздраженное шипение. Кэрроу, мигом вспомнивший Нагини, с вопросами больше не лез.
Переговариваясь шепотом, опасливо поглядывая на темную фигуру, казавшуюся еще чернее из-за белоснежной скатерти преподавательского стола, школьники и педагоги расселись по своим местам.
— Подавайте ужин, — не меняя позы, бросил Снейп. В ту же секунду появилась снедь — привычные блюда будничного школьного меню. По залу прокатился общий вздох разочарования, вскоре сменившийся звяканьем вилок и ложек: пустые желудки в любом случае требовали наполнения. Директор к еде не притронулся. Ужин пошел своим чередом.
— Говорят, Хэллоуин — время шуток и розыгрышей, — вдруг заговорил Снейп, медленно поднимаясь с места. — Что ж, не будем нарушать традицию... Нокс!
Взметнулась рука с палочкой, и магические свечи погасли. Вместо них зловещим красным огнем налились тыквы, стронулись с места, и, убыстряя ход, закружились под потолком, бросая вниз рваные блики.
А потом в зал со всех сторон рекою хлынули привидения — самые страшные и буйные из тех, кого прошлой ночью привел в замок Бродяга Дик. Завывая и хохоча, они бросились к людям, которые от изумления застыли, точно пораженные «Петрификусом».