Чудеса и Чудовища
Шрифт:
С Марком распрощались во мраке – луна скрылась за облаками давая мне понять, что я не заслуживаю счастья лицезреть её прекрасный лик. Что ж, согласен, сегодня я снова поступил очень скверно. И дело даже не в воровстве, а в том, что мне пришлось обмануть женщину. Мужчин обманывать мне нравится гораздо больше.
– Удачи вам. – Марк махнул рукой и сел в машину.
Да, удача мне понадобится.
Я люблю путешествовать. Корабли, поезда, да хоть лишённые всех удобств экипажи, в которых затекает задница, – мне подходит всё. Но с их помощью человек не может преодолевать немыслимые
На помощь таким, как я, пришла гильдия Пожирателей Времени. И не сойти мне с этого места, если я люблю с ними сотрудничать.
Говорят, чтобы взять под контроль время и пространство, маги гильдии едят людей. Впрочем, это только слухи, но я бы не удивился узнав, что так оно и есть.
Фигура в капюшоне появилась из темноты. Не просто вышла из неё, а буквально обрела плоть прямо на моих глазах. Гоня прочь суеверный страх, я пошёл за ней.
Мы быстро прошли по пропахшему потом и грязным бельём переулку и свернули во внутренний двор. Мой молчаливый спутник открыл неприметную деревянную дверь, схватил меня за руку и переступил порог.
Глаза я открыл в Лондоне. Меня ослепило солнце.
Глава 3
Хотя, я не могу быть уверен, что это именно Лондон. Подобных холлов за свою непродолжительную жизнь мне довелось перевидать немало – одинаковые дешёвые лестницы, жалобно поскрипывающие под человеческим весом, дрожащие перила, паркет, видавший лучшие времена.
Договор с Пожирателями Времени был предельно прост и кристально ясен – меня отправляют в Марракеш, а после доставляют обратно в Лондон. Поэтому я и рассчитывал увидеть перед собой что-то знакомое.
Забрали меня прямо из уборной кафе, в котором я имел неосторожность завтракать. Человек в мантии просто открыл дверь, и я увидел, что за порогом больше нет ни столиков, ни приветливых официантов – только обочина забытой Господом дороги, покрытая слоем песка. Не успел я и глазом моргнуть, как Пожиратель Времени выпихнул меня в жаркий маррракешский день. Хорошо хоть при мне оказались деньги и документы, иначе всё могло закончиться даже не начавшись.
Так или иначе, но гильдия выполнила условия договора – я оказался на марокканской земле. Но где я сейчас?
Прижав к груди пакет с тирсом, я на цыпочках прокрался к лестнице. Одна ступень, вторая, третья предательски скрипнула. В тот же миг на втором этаже хлопнула дверь и до меня донеслись тяжёлые мужские шаги.
Сперва я увидел не новые, но наверняка удобные туфли, затем поднял глаза и отметил, что костюм незнакомца сшит на заказ в не самом хорошем ателье. Лицо его не выражало ничего кроме тупого смирения и ледяного спокойствия.
– Пойдём.
Голос у него утробный и раздаётся из самых глубин мощного, широкого тела. Лысый череп, испещрённый шрамами, свёрнутый набок нос, бычья шея и маленькие, злые глаза – кем бы ни был мой похититель, охрану он выбирать умеет.
Второй этаж безликий, как и первый – кремовые стены, белые двери, у меня возникло подозрение, что дом либо сдаётся,
Мой угрюмый спутник открыл дверь и остановился на пороге. Я попытался войти, но он преградил мне путь и кивком указал на пакет.
– Эту вещь нельзя передавать кому попало, – возмутился я.
Ничего объяснять мне не стали – он вырвал пакет из моих рук и втолкнул меня в комнату. Так грубо со мной давно не обращались, захотелось высказать этому негодяю всё, что я о нём думаю, но он уже скрылся за чёрной непроницаемой ширмой, которая выглядит в этой комнате совершенно неуместно.
– Достал всё-таки. – Голос говорящего искажён и похож на радиопомехи.
Мой немногословный конвоир вышел из-за ширмы и встал перед ней всем своим видом показывая, что лучше мне не предпринимать попыток взглянуть на того, кто скрывается за ней. Не очень-то и хотелось.
– Кто вы? – Спросил я.
– Молитесь, чтобы вам никогда не пришлось узнать этого, – ответил невидимый собеседник.
– Скажите тогда, что я здесь делаю. – Голос мой должен был звучать требовательно, но на деле походит на блеяние овцы.
– Мне захотелось увидеть того, кто рискует жизнью ради шара с джинном.
– Что ж, надеюсь вы не разочарованы.
– Ничуть. Скажите, мистер Морган, насколько сильно вы заинтересованы в личном обогащении?
– Какая причудливая формулировка вопроса, – заметил я. – Что вы имеете в виду под «личным обогащением»?
– Сколько процентов вашего дохода остаётся в кармане главы Ордена? – Прямо спросил человек за ширмой.
– Не уверен, что могу говорить об этом.
Подписывая договор с Орденом, я не слишком внимательно прочёл перечень правил и запретов, а сейчас, пять лет спустя, не могу вспомнить вообще ничего. Но что-то мне подсказывает, что лучше не называть точных цифр и вообще помалкивать.
– Хорошо, мистер Морган. В таком случае, скажу прямо – я точно знаю, что глава Ордена оставляет себе шестьдесят процентов от суммы. Можете не подтверждать эту информацию.
– К чему вы ведёте? – Не выдержал я. – Неужели вы позвали меня только затем, чтобы выяснить сколько я зарабатываю?
– Я позвал вас, чтобы предложить больше.
Хочу ли я денег? Конечно! Любой, кто в детстве перебивался с хлеба на воду, хочет разбогатеть. Это наш Святой Грааль, наша голубая мечта. Мы поклоняемся хрустящему доллару и блестящим слиткам драгоценных металлов.
Глядя на себя и себе подобных, могу сказать, что нищета изуродовала наши души. Кто-то, дорвавшись до больших денег начинает сорить ими, а кто-то, наоборот, превращается в скрягу. Мне удаётся держаться где-то между этими крайностями, но с переменным успехом – бывают дни, когда я покупаю костюм за несколько сотен фунтов, а потом пытаюсь сдать его обратно в магазин, потому что понимаю, что на эти деньги мог безбедно существовать довольно продолжительное время.
Но сейчас моё желание заработать все деньги мира поджало хвост и забилось в угол. Жадность жадностью, но Орден не щадит тех, кто решает его покинуть. За попытку подзаработать на стороне я могу поплатиться жизнью.