Чудо для тёмного герцога
Шрифт:
Ну, хоть что-то, мне-то вон вообще ничего не принесли. И лекарств, которые обещал герцог, тоже не было.
С таким отношением к воспитательнице девочки вряд ли мне кто-то поможет с вещами, когда Аманда их принесёт. Одна надежда на Оливию. Она хоть и маленькая, но сообразительная.
– Я готова, - вывела меня из горестных размышлений Оливия. Она стояла с сияющим лицом, уже переодетая в ночную рубашку.
– Неси щётку и забирайся ко мне на кровать.
Она выполнила всё так быстро, словно боялась, что при малейшем промедлении я её
Осторожно, чтобы не напрягать больную руку, я расчесала её мягкие на ощупь волосы и заплела их в косу.
– Чтобы завтра было легче расчесать, - пояснила я девочке.
Обняла её и положила её голову себе на плечо, нежно поглаживая девочку. Почему-то мне захотелось спеть ей колыбельную, и я затянула песню, которую пела мне мама перед сном.
Оливия с мокрыми глазами лишь сильнее прижалась ко мне и вскорости заснула.
Меня же волновали вопросы, которые я намеревалась задать герцогу при встрече: почему никто не заботится о девочке и где же её мать?
Глава 4
– Доброе утро, милая, - ласково проговорила я, когда Оливия открыла глазки и сонно улыбнулась.
– Как спалось?
Вместо ответа она обняла меня, зарывшись лицом в мои волосы.
– А почему ты не переоделась?
– спросила меня моя воспитанница.
Не знаю, можно или нет говорить о том, что я воспитательница пятилетней девочки, если я не обсудила с герцогом условия работы и своё вознаграждение.
– Мой багаж прибудет позднее, - ответила я.
– Когда меня сбил герцог, я не планировала переезд в замок.
Не говорить же ей всю правду?
Ещё и непонятно, кто такая сама девочка, раз к ней так относятся слуги.
– Скажи-ка, Оливия, а герцог кем тебе приходится?
– осторожно спросила я, чтобы не задеть чувств девочки.
Она казалась такой ранимой, такой нежной. Всю ночь я сочиняла, как же правильнее задать ей этот вопрос, и выпалила первое, что пришло в голову.
– Это мой дядя Итон, - заулыбалась Оливия. Значит, с герцогом у неё связаны самые тёплые воспоминания, и это очень хорошо.
Расспрашивать дальше её было просто бессмысленно. Дядей можно назвать кого угодно: опекуна, родного дядю и просто прохожего. Яснее не становилось.
Оливия самостоятельно, без напоминаний, вылезла из постели и прошлёпала босыми ногами к умывальнику. В комнате было достаточно холодно. Такое ощущение, что обо мне забыли все, включая герцога.
Мало того, что нестерпимо болела голова, ныла нога, но и хотелось осуществить естественные надобности организма. Я терпела всю ночь, и оказалось, что к утру я не смогла подняться с постели.
– Милая, тебе нужно одеться, - ласково напомнила я.
– Не стой босиком на холодном полу. Сходи к себе в комнату, надень свежее платье и тёплые чулки.
Мне нужно, чтобы
– А можно, я останусь, - она жалобно посмотрела на меня.
– Меня никто не хватится.
Вот это и пугало больше всего. Почему пятилетний ребёнок находился без присмотра? Куда смотрят слуги?
– А часто о тебе забывают?
– спросила я, хотя и понимала, что мои вопросы могут ранить её, но иного выхода я не видела.
– Мне приносят еду и чистую одежду, - рассказала Оливия, - но где я, и что делаю, никого не волнует.
– А воспитатели, которые были до меня?
– До тебя никого не было, - бесхитростно сказала Оливия.
– Никаких воспитателей.
Бедная девочка, только и осталось мне пожалеть её.
– А когда ты в последний раз видела дядю Итона?
Можно было бы списать всё на богатое воображение ребёнка, в таком возрасте с детьми бывает, но я сама видела, что замок как будто вымер в нашем крыле. Жизнь бурлила, но только не здесь.
– Один раз, когда меня привезли сюда и иногда в окно, когда он бывает во дворе замка.
В её голосе не было обиды, только спокойное изложение фактов. Кажется, что она совсем не могла злиться ни на слуг, ни на дядю, которому до неё нет никакого дела.
Мрачная решимость зрела во мне всю ночь и после ответов Оливии окрепла окончательно. Мало того что он покалечил меня и бросил в своём замке, так ещё и воспитанницу свою не замечает. А каково ребёнку так жить, он подумал?
– Помоги мне встать, пожалуйста, - пришлось мне просить девочку, так как помощи ждать было неоткуда.
Оливия подошла ко мне и попыталась помочь. Вот только она была слишком мала и слаба для того, чтобы я могла опереться на неё.
Пришлось, держась за столбик кровати, что было ужасно неудобно, кое-как сползти на пол.
Ногу прострелило такой болью, что я, не удержавшись, упала на пол и снова ударилась головой о каменный пол.
Оливия кинулась ко мне, обняла и прижала мою голову к своей груди. Я слышала, как бешено стучало маленькое сердечко. Девочка боялась.
– Не переживай, Оливия, - попыталась улыбнуться, чтобы успокоить её, - ничего страшного не произошло.
Улыбка, судя по глазам девочки, вышла кривая.
– Сейчас соберусь с силами и встану, - пообещала я.
– Только на всякий случай отойди, чтобы, в случае моего нового падения, ты не пострадала.
Где же слуги? Неужели никому не интересно, что кровать маленькой госпожи осталась заправленной, а поднос с ужином исчез?
А я так надеялась, что Оливию будут искать и наконец-то обнаружат и меня. Может, даже накормят. Как же тяжело было быть беспомощной.
Хотелось даже расплакаться, но вот только почему-то не получалось.