Чудо в перьях
Шрифт:
А в столице меня ждал сюрприз. Прямо на летном поле ко мне подошли ребята в штатском, взяли под локоток. В голосе и глазах сплошная предупредительность.
— Мы задержим вас ненадолго, — сказал, по-видимому, старший. — Андрей Андреевич в курсе. Пусть ваши артисты отдыхают и приводят себя в порядок. Вечером ваш концерт. Нельзя ли по такому случаю пригласительный билет?
Они вежливо подтолкнули меня к черной машине. В дороге я старался припомнить свои грехи и допущенные огрехи. Конечно, лезу везде, куда не просят. Но если нельзя не лезть? Если сам Бодров постоянно просит о помощи?
Наконец подвезли
— Мы хотим от вас узнать, каким образом к вам, Павел Сергеевич, поступает информация о предстоящих подземных испытаниях ядерного оружия? — спросили меня после соблюдения принятых здесь формальностей.
— Мне придется ответить вопросом на вопрос, — сказал я. — Первое, откуда у вас клеветническая информация, что я располагаю секретной информацией? Второе. Знает ли о моем задержании Радимов Андрей Андреевич, пригласивший меня сюда со всем моим творческим коллективом?
— Знает. Вам об этом уже сообщили. Мы вас пока не задерживаем, просто хотим узнать источник утечки информации, составляющей высшую государственную тайну.
И тут я увидел на их столе цаплинскую газету. Она была положена как бы невзначай, наискосок от меня, но так, что я мог прочесть заголовок. Они проследили за моим взглядом. Усмехнулись. Придвинули газету поближе. Там, на снимках, была запечатлена наша мэрия в трех состояниях: до первого землетрясения, после первого толчка, после второго.
— Можете не читать, — сказали мне. — Наверно, сами догадываетесь. Когда впервые прозвучала эта версия о предумышленном совмещении по времени испытаний с заседанием правительства по известному вам вопросу, мы подумали, вернее, для себя решили, что это не более чем журналистская натяжка…
В их голосах, а вступали они в разговор по очереди, как бы продолжая друг друга (что-то вроде перекрестного допроса), звучало сочувствие, плавно переходящее в сожаление. Мол, мы все понимаем, но вот не знаем, чем вам помочь в сложившейся ситуации. Так, по крайней мере, прочитывались, не без труда, их мысли, к этому мягко и ненавязчиво меня подталкивали. «Кто за ним стоит? — мелькало в их мыслях. — Неужели сам Радимов? А кто еще? Конечно, Радимов… Уже известный всем своими популистскими акциями. А ныне, чтобы как-то подправить свой пошатнувшийся, как здание мэрии, авторитет, прибег к этой дешевой акции, используя тектонические особенности грунта, на котором стоит это чудом восстановившееся сооружение прошлого века. Для этого использовал своего прежнего водителя и телохранителя, специально — тут нельзя не согласиться с Романом Романовичем — оставленного в Крае, чтобы поддерживать подобными чудесами свое реноме, или, как он сам любит выражаться, харизму». Все это я прочитал в их головах без особого напряжения. И понял, почему хозяин дал согласие на мою с ними встречу.
Чтобы я сам все узнал с самого начала. И чтобы не подумали, будто мы сговорились… Неужели его положение так шатко?
(Это я только рассказываю так долго. На самом деле это мелькнуло и пропало в сотую долю секунды.)
— …Но когда то же самое случается второй раз? Согласитесь, что дважды подряд подобных совпадений не случается. И невольно приходится прислушиваться
— Но я не знаю, что сказать, — пожал я плечами. И закурил с их согласия. — Что-то уже говорилось, я помню, об этих испытаниях… Но они проводились и раньше! Ничего же не случалось.
— Это так, но опять же, знаете ли, совпадение… С приходом к управлению страной Андрея Андреевича возникли всевозможные новые веяния и настроения в обществе, в частности связанные с экологией. И в связи с этим было перенесено место испытания в другое, якобы более благоприятное, с другой розой ветров… Вам это ничего не говорит?
— А что мне это должно сказать? — Я нагло стряхнул пепел в стакан, будто бы не найдя пепельницы. — Вы рассказываете очень интересные вещи, просто заслушаешься. Но это не имеет ко мне никакого отношения. Вы-то сами верите тому, что говорите?
— Чему мы должны верить, дорогой Павел Сергеевич? — одновременно сощурились они, придвинувшись ко мне еще ближе, спасибо хоть лампу не в глаза, а пока что в стол… — Если после первого взрыва ваша мэрия была разрушена, а после второго — восстановлена? А вы, по крайней мере во втором случае, были осведомлены о времени — до секунды! — испытаний?
— Я руководствовался иными соображениями, — сказал я как можно терпеливее. — И целиком доверился интуиции. Момент восстановления должен был совпасть по времени с моментом разрушения. И должно было повториться вплоть до мелочей все, что тогда происходило! Кроме результата голосования! Откуда мне было знать, что эти чертовы испытания происходят тоже в одно время. Поэтому загадочно должно быть первое совпадение, но не второе!
Они переглянулись. Неужели достал?
— Вы правы, — сказали они хором. — Так оно и есть. Но если совпадение в секундах стало понятным, то как вы объясните совпадение в днях? Почему восстановление было назначено именно на этот день, день испытаний?
Я развел руками. Вот именно — почему?
— Спросите чего полегче, — сказал я. — Откуда мне знать. Я человек маленький. Как только морально подготовились, так и приступили к реставрации, я хотел сказать.
Они снова переглянулись. О чем-то вполголоса посовещались.
— Ну да, — сказал один из них, по-видимому, специалист по землетрясениям. — Никто не мог знать особенности распространения тектонических волн в земной коре. Даже Радимов… Но уж слишком много совпадений!
— Как отпечатки пальцев разных людей, — согласились с ним.
— Я свободен? — спросил я. — Могу идти?
— Пожалуй…
По-видимому, им очень не хотелось меня отпускать. Скучно поди. А интересных людей доставляют сюда все меньше. Это не прежние времена. Теперь их мысли я читал как неоновую рекламу на гостинице.
— Нужно дать подписку о невыезде? — сказал я, вставая.
— Еще острите, — закивали они. — А это хороший признак. Значит, знаете больше, чем говорите. Значит, чего-то скрываете. Роман Романович вас именно так нам характеризовал.