Чудовище
Шрифт:
От тахэ избавились там же, в примерочных. И к каскаду Скай вышел уже не непонятным замученным оборванцем, а вполне даже приличным, хоть и слегка задерганным, молодым человеком.
Эрик, глядя на старания мадам Ирены, как и она, тоже от удовольствия в ладоши хлопнул. Знал, насколько одежда Ская меняет. И именно поэтому так хотел стянуть с него непонятное нечто, в дырах да заплатах, чтоб и повода у Ская не было за дерюжкой прятаться. Красоту видеть должны. Если уж императорским изумрудом Скай Эрику казался, то и оправа у изумруда этого тоже соответствующая должна была быть.
– Это все мне?
– спросил Скай, показывая на целый ворох
– Тебе, на первое время хватит. А там разберемся, - ответил Эрик и больше ничего не смог добавить, утонув в совершенно нереально горящих удивлением глазах Ская...
Но самым большим потрясением для парня, действительно, как и предполагал Эрик, стали море и закат.
Никто никому и слова сказать не мог. Скай, потому что вообще ничего сказать не мог. Даже дышать не мог. Больно от красоты было. Так больно, что на глаза слезы выступали, но почему-то совершенно не хотелось убирать эту боль. Не хотелось не чувствовать, наоборот. Скай на край уступа встал, руки раскинул и, ловя лицом соленый от морских брызг воздух, представил себя птицей. Вольной. И, казалось, стоит сделать только шаг, лишь маленькое движение, и он не камнем вниз упадет, а взлетит над этим морем и сможет прикоснутся рукой к раскаленно-красному даже на закате солнцу.
Что-то происходило с сердцем. Что-то с душой происходило. Словно солнце, постепенно погружающееся в зеленую, такую же, как глаза у Ская, воду, лед топило, который душу столько лет сковывал. Жизнь дарило. И надежду... И Скай солнцу неожиданно даже для себя поверил.
========== Наркотик ==========
– Вы готовы, господин?
– спросил Скай, держа маску, пропитанную регенерирующим раствором.
Эрик, хоть и побледнев, но отступать не собирался. Тянуть дальше не было ни возможности, ни уже сил. Надо было, наконец, решиться.
Ну да. С тем же самым желанием можно было решиться сунуть руку в кипяток...
И только подумав об этом и вспомнив вчерашнюю ночную сцену (Скай-то смог, сам... добровольно!) Эрик сказал с обреченной уверенностью:
– Давай. И пусть будь что будет.
– Будет больно, немного, но... Я помогу, - попытался предупредить Скай.
Он подошел к Эрику, глянул слишком пристально в лицо, изучая состояние кожи.
Глаза встретились с глазами - темные Эрика и зеленые Ская. На секунду. Но эта секунда для двоих вечностью стала и...
Очень осторожно, точно и крепко Скай прижал регенерирующую маску.
И воздух для Эрика закончился. Сразу весь. Вдохнуть он не мог. Легкие сковало болью. Но...
Крапива! Вдруг понял Эрик что это ему напоминает. Не взрыв реактора и огненный смерч, обжигающий лицо, а... просто крапива. Тысячи маленьких покалываний заставляли хватать губами воздух, но не отнимали возможность понимать, что происходит. Боль была более чем терпимой.
...Странная земная трава росла за периметром замка у старого вала. Эрик с опаской посматривал на огромные темно-зеленые заросли неведомого чудовища. Когда-то по неосторожности, играя с мячом, угодил в крапиву, и она больно цапнула его за голые запястья и щиколотки. С тех пор, проходя в деревню по протоптанной сотней ног тропинке, старался как можно дальше держаться от таких красивых, но таких опасных растений. И долго-долго ассоциации с Землей были не самыми лучшими. Казалось, что если даже трава там такая кусачая, что же говорить о неведомых никогда тиграх или еще каких-нибудь иных земных чудищах. Особенно
А когда мама таки уговорила Эрика, и они вдвоем отправились на галактическом лайнере за пределы Империи к маме на родину, Эрик даже всю дорогу переживал, что мал еще и защитить от всех придуманных ужасов её не сможет.
Удивление от Земли было огромным. И синее небо - такое же как на Галатее, и, неожиданно более яркое, желтое, солнце, и зеленая, совершенно привычная ласковая трава - все было неопасное и родное. Как дома. Только крапива и здесь на Земле оказалась кусачей. И Эрик, которому от родного деда, несмотря на титул и древность рода (дед посмеивался над аристократами и обзывал отца Эрика напыщенным индюком. Эрик не понимал, кто такой индюк, но чувствовал что-то обидное) влетело крапивой по ягодицам.
Но, конечно, вина Эрика была достаточно большой, чтоб дон Сандро мало того, что ругался незнакомыми словами с полчаса, а еще поймав за рукав неуспевшего ускользнуть Эрика, стянул с него штаны и тут же, далеко не отходя, положив на колени поперек, пару раз стеганул сорванной крапивой по голому заду.
Ох, как кричал Эрик! Больше, конечно, от досады и обиды, чем от боли. Где это видано, чтоб наследного герцога, даже без предварительной церемонии Возложения Розги и молитвы Императору в три секунды наказали.
Но, действительно, за дело влетело. Слишком уж понравилось играться с огонечками, получающимися, когда загорались маленькие деревянные палочки при трении о коробочку. "Спички" - название было смешное, огоньки, напоминающие фейерверки -веселыми, а последствия - полыхающие шторы в кухне и сожженная скатерть - катастрофическими.
Дед тогда перепугался не столько пожара, а того, что Эрик дымом надышится и угорит. Потому что при виде полыхнувшего огня, Эрик не из дома выбраться попробовал, а под кровать в кухне спрятаться попытался.
Вот именно из-под кровати Эрика за руку и вытащили, и крапивой стеганули. Плакал. Мама после утешала и ворчала на деда, обвиняя того в отсутствии педагогичности и староимперских замашках. Но Эрик, наконец-то сообразив, к каким последствиям его игра могла привести, на деда уже не сердился. И маму тоже просил деда простить. Жаль, что больше дона Сандро Эрик так никогда и не видел. Отец запрещал общаться с родственниками мамы, а после смерти отца, когда Эрик понял, что остался в огромном замке и с огромным состоянием один на один, хоть и попытался отыскать кого-то, но не было ни адреса, кроме названия планеты, ни даже фамилию рода матери Эрик так вспомнить и не смог. Отец, когда пытался еще бороться за то, чтоб она осталась с ним, уничтожил все ее старые записи, фотографии и даже документы. Он говорил, что у жены герцога в пятнадцатом поколении должно быть только настоящее, связанное с жизнью самого герцога, а никак не прошлые старые привязанности, интересы и... родственники.
Действие регенерирующего раствора даже под считалку Ская напоминало вот то самое, точечное, покусывание земной крапивы, когда понимаешь, что больно, но вполне можешь терпеть и ругаться при этом на деда... То есть на Ская.
А тот внимания особо на слова Эрика не обращал, понимая, что происходит и, уже развернув так, чтоб удобнее держать было, прижавшись к спине, считал все так же размеренно, между словами счёта вставляя свое... особое.
"Восемнадцать... Дыши со мной... И теплое солнце встает над горизонтом... Девятнадцать... Вот так... А в небе чайки... Как темные точки... Двадцать... Не надо, расслабься... И трава под пальцами шелковая... Двадцать один..."