Чудовищные сны разума (сборник)
Шрифт:
Узнав о гибели своего старшего приятеля, Игорь был потрясен. Он так давно не звонил ему и не посещал «клуб», что пропустил и похороны, и поминки, так и не простившись с покойником. Впрочем, все это были формальности, куда горше было свыкнуться с мыслью, что он никогда больше не увидит этого человека, не услышит его голоса, смеха, мудрых высказываний. Теперь не перед кем будет гордиться достигнутым в творчестве, ибо никому больше он не доверял редактирование своих творений.
Был человек, и в один момент не стало его, и ничего не осталось, кроме воспоминаний, да немногих результатов его деятельности в этом мире и кое-каких предметов, связанных с ним.
Игорь почему-то вспомнил один эпизод, когда он поздним январским вечером возвращался от
«Родина, Отчизна, Мать! Ни на что не променяю ее. Не нужны молочные реки и сахарные берега, тропический рай. Мой Эдем здесь, в России-матушке!»
И сейчас, с грустью вспоминая об этом, он почувствовал, что со смертью старшего товарища словно безвозвратно ушел из его жизни целый мир, это ощущение волшебства, сказочности российского бытия, и осталась лишь суровая и неприглядная в своей сущности реальность, а все эти несбыточные грезы о справедливой и доброй России разом растаяли, исчезнув без следа.
Игорь, будучи натурой чуткой, чувствительной, ощущал какую-то потерянность и одиночество, а вместе с тем и растерянность. Но постепенно жизнь брала свое – мертвые уходят, а живые остаются. Весна с каждым днем все сильнее заявляла о себе и где-то после середины апреля окончательно вступила в свои права. Произошел перелом – за какую-то неделю от снега не осталось и следа.
Трагедия, случившаяся с Хакимовым, так потрясла молодого сочинителя, что еще долгое время он не мог притронуться к ручке и бумаге, словно что-то внутри не позволяло вдохновенно излагать свои мысли и фантазии так же свободно, как и раньше. Но однажды он вспомнил слова покойного библиофила, с которыми тот с присущей ему горячностью обратился к собравшимся у него гостям: «А я говорю вам, что книгу не заменит ни телевизор, ни видео, ни пресса, ни компьютер, ни кинотеатр. Книга вечна, она всегда была, есть и будет, пусть хоть весь мир встанет с ног на голову! Книга – это слово, а Слово, как мы знаем, это – Бог. Создатель выражает Себя в звуках, цветах, ароматах, миллиардах вещей, но “вначале было Слово и Слово было Богом” [24] . Лишь книга единственно верно и со всей полнотой и яркостью выражает Слово, Божественный Глагол, и никто и ничто не в состоянии заменить ее, Книгу».
24
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Евангелие от Иоанна, глава I, стих 1).
И еще он как-то спросил Игоря:
– Как ты думаешь, кто самые порядочные люди в мире? Я имею в виду профессиональные категории.
– Ну, наверное, врачи, священники и судьи, – в недоумении пожав плечами, ответил тот.
– Нет, самые порядочные – это писатели. Именно благодаря им мир людей еще не поглотил окончательно мир зла.
И, немного подумав, добавил:
– Мы все приходим в этот мир, сказать свое Слово… Сказать слово миру. Но именно писателям удается это сделать лучше всех.
Вспомнив об этом, Игорь с отчетливостью осознал для себя, что, если умеешь делать что-то хорошо, и к этому у тебя лежит душа, то нужно сосредоточиться большей частью именно на этом занятии и стараться выполнить свою работу как
Вскоре он вновь принялся за работу, уверенный в своих литературных способностях. И всё же, как нелегко было совмещать бизнес и творчество, отдавать всего себя сочинительству, находя для этого силы и вдохновение, и в то же время думать о том, как заработать себе на кусок хлеба. Воистину в этом мире нельзя быть слабым, иначе затопчут.
Порою, Игорь с горечью признавался самому себе, что писатель (как и всякая творческая личность), который вынужден думать о деньгах и о том, как их побольше заработать, – это уже не писатель и не творец, это – литературный онанист. Бывали моменты, когда он со злостью и отчаянием клял про себя весь этот мир и общество, в котором жил и трудился, не в состоянии посвятить все свои силы и возможности призванию: «Творческие личности – это самые уязвимые и беззащитные люди. А вы, ублюдки, травите их каждый по-своему! Без творцов не было бы ничего. Каждый человек является творческой личностью в той или иной степени, но творцы от духовной культуры – самая основа всего человеческого бытия. И уничтожать их, издеваться над ними, обижать и обкрадывать их, бедолаг, – значит убивать свою собственную душу».
Но уже через некоторое время он с удивлением замечал: «Я становлюсь похожим на какого-то мрачного Зоила [25] , изливающего свою желчь на всех и вся!»
После этого он, махнув рукой на все заумные и отвлеченные рассуждения, продолжал упорно трудиться, как делал это в течение последних десяти лет.
Вскоре круговорот дел захватил его, и мысль о покупке квартиры заслонила всё остальное. О своих планах Игорь решил пока ничего не говорить Алене, пусть это будет для нее приятным сюрпризом. Да и вообще, лучше больше делать и поменьше болтать языком – эту истину он уже крепко усвоил.
25
Зоил (нариц. от имени собственного) – недоброжелательный, придирчивый человек, язвительный критик.
Однокомнатная «квартира-хрущевка» стоила десять тысяч долларов в хороших районах и восемь тысяч – в непрестижных. У Игоря было накоплено всего лишь шесть «тонн». Для покупки не хватало двух пятых – он хотел жить в престижном районе. Неожиданно ему на помощь пришли родители, подарив две «штуки» «зеленых». У Игоря оставалась небольшая коллекция монет – самых лучших, которые он до сих пор не трогал, решив оставить себе. Но желание иметь отдельное жилье было сильнее, и он с некоторым сожалением вынужден был расстаться со своей коллекцией – четырьмя золотыми десятирублевиками Николая II, петровским рублем 1724 года и несколькими серебряными рублями Павла I и Екатерины Великой – всего за них он выручил чуть меньше тысячи «баксов». Но где же найти еще тысячу? Он был выжат до основания и ничего путного придумать не мог.
Прознав про его затруднения, Виктор Левин решил выручить своего коллегу, дав взаймы пятьсот баксов.
– Вернешь, когда сможешь, – сказал он благодарному приятелю, – больше дать, к сожалению, не могу, у самого сейчас масса всяких планов на будущее, и везде нужны наличные.
Все равно Игорю не хватало еще пятисот долларов. Поиском подходящего варианта он занимался с помощью своего друга, риэлтера Саши Варламова. Тот и объявления давал в газету, и расклеивал десятки объявлений по конкретным домам, созванивался с продавцами; вдвоем они выезжали осматривать выставленное на продажу жилье, но всё это было не то – либо слишком дорого, либо расположение квартиры или дома не подходило. И тут неожиданно удача улыбнулась Измайлову в лице пожилого спившегося художника, решившего продать квартиру и уехать к родственникам на Украину. За «хату» свою в кирпичном доме он просил ровно девять с половиной тысяч долларов. С помощью Варламова Игорь по быстрому оформил сделку, расплатился с продавцом и, подождав, когда тот отчалит, вскоре въехал в свою собственную однокомнатную квартиру в центре города. Денег на ремонт и обстановку уже не хватало, но это было не столь уж важно. Главное – он владелец отдельного жилья, принадлежащего только ему.