Чукотка

Семушкин Тихон Захарович

Это новшество в жизни наших школьников требовало серьезного разъяснения.

– А зачем нужно мыться?
– спрашивали дети.

– Чистая кожа помогает свободней дышать человеку. Тело дышит через поры, - говорила учительница.

Ее штатный переводчик Алихан вносил в свои переводы великую путаницу, и дети так и не понимали: зачем человеку нужно мыться?

– Разве наши люди не доживают до глубокой старости, никогда не поливая себя водой? А разве мы сами не знаем, что и без теплой яранги-бани мы хорошо дышим и растем с каждым годом

все больше и больше?

Наконец Алихану надоело бесполезно переводить слова учительницы, и он сказал от себя:

– Это закон такой у таньгов.

– Ну, вот ты наполовину таньг, ты и иди в эту баню!

После "принципиального" согласия Панай баня была затоплена. Забрав свое белье, я демонстративно прошел через зал, где играли дети. Они увидели меня со свертком.

– Ты куда?

– В теплую ярангу. Кто хочет пойти со мной?

Молчание и смущение. Наконец выступает Алихан.

– Я пойду!
– сказал он.

Хотя Алихан и был сыном человека, исколесившего всю Европу и Америку, но бани он сам не видел никогда. Да и Магомет, его отец, оказавшись на Чукотке, давно забыл о ней. На всей Чукотской земле впервые баня была построена на культбазе.

– Может быть, еще кто хочет пойти вместе с Алиханом?
– спросил я.

Выступило несколько "храбрецов", нерешительно произнося: "Гым, гым!" (Я, я!) Принесли белье, банные принадлежности, и мы отправились. Школьники провожали нас, затаив дыхание, словно на героический подвиг.

В бане было тепло, и дети с удовольствием начали сбрасывать одежду. Они давно уже не ходили по-домашнему, то есть голыми. Ребята с любопытством спрашивали то об одном предмете, то о другом. Беспрерывно слышалось:

– Что это такое? А это что такое?

Но больше всего детей удивило то, что я белый.

Нужно сказать, что, долго живя на Севере, среди морозов и ветров, европейцы в значительной мере утрачивают право считаться белолицыми: лица и руки их становятся темно-красными, природный цвет сохраняет только тело. Поэтому дети с удивлением рассматривали меня.

– Ты белый, как бумага!
– говорили они.

Их тела, покрытые жирной грязью, были цвета темной меди.

Я подошел к баку с холодной водой, подставил под кран таз. Ребята, как бронзовые статуэтки, стояли полукругом и внимательно следили за мной.

Набрав в таз немного воды, я вылил ее на пол. Вода потекла мальчикам под ноги. Они моментально забрались на скамейки.

– Что такое?
– спросил я.

– Плохая вода! Холодно!

Чукчи боятся воды, так как и в воде, по их представлениям, живут злые духи "келе". Море всегда холодное. Поэтому нет ни одного чукчи, который умел бы плавать. И когда однажды они увидели, как волна посадила на камни катер, а "белолицые", спрыгнув с него, пошли к берегу вплавь, разговорам не было конца: "Как тюлени плыли таньги!"

– Ну, идите, я вам покажу другую, хорошую воду.

Открыв кран с горячей водой, я снова

подставил таз. Из крана полилась горячая вода, образуя клубы пара. Стоявшие на скамейках ребята снова окружили меня.

– Здесь много такой воды?
– спрашивали они, показывая на большой бак.

– Вот если туда чаю положить! Сколько дней можно было бы пить чай! сказал практичный Рультуге.

Я сделал движение, чтобы вылить на пол горячую воду. Ребята, словно горные козы, снова повскакивали на скамейки.

– Чего вы испугались?

Ребята неподвижно стояли на скамейках вдоль стен. После некоторого молчания один из них сказал:

– Э, мы знаем! Эта вода тоже, должно быть, плохая.

Я разбавил горячую воду холодной. Затем, обходя ребят, каждому подносил таз с водой. Они по очереди осторожно пробовали воду одним пальцем. После того как попробовал последний, я вылил на него весь таз. Мальчик разразился громким, раскатистым смехом и тотчас слез со скамейки. Ребята с удовольствием начали обливаться "приятной водой", в которой, безусловно, уже не было "злых духов".

Я приготовил себе "мыльную слюну" и стал мыть голову. Дети наперебой стали подражать. Но когда одному в глаза попала мыльная пена, он заорал. Пришлось долго показывать, как моют глаза чистой водой.

– Как же ты умываешься утром в школе? Ведь там такое же мыло?

Мальчик виновато усмехнулся.

– Там я только подержу мыло в руке и кладу обратно. Немного лицо холодной водой побрызгаю и скорей уступаю место другому.

Когда стали мыться, то дело опять долго не клеилось. Мальчики не умели обращаться с мочалкой. Тогда я разложил Алихана на лавке и стал его намыливать. Сейчас же ребята попросили разрешения самим заняться этим делом. Они усердно принялись намыливать друг друга. Один мальчик лежал неподвижно, двое его натирали до того рьяно, что бедняга кряхтел и вскрикивал:

– Раттаняу, раттаняу! (Довольно, довольно!)

Такое "чистилище" прошел каждый из них. Я только поощрительно инструктировал.

После этого я решил пройти с ними сразу "полный банный курс". Поддал пару, залез наверх и пригласил их к себе. Они забрались. Но люди, родившиеся в тундре, не переносят жары. Дети моментально соскочили и растянулись на животах прямо на полу, как тюлени на льду. Пришлось открыть двери, потому что мальчики кричали:

– Жарко! Очень жарко!

Банные церемонии заняли два часа, и два часа с нетерпением ожидали нашего возвращения школьники. Они все время подбегали к бане, но мы решили их пока не пускать. Даже врач и тот не выдержал: пришел узнать, почему мы так долго моемся.

Когда мы вернулись в школу, нас окружили остальные ученики. Вымытые оживленно и восторженно рассказывали "грязным" о банных чудесах и о том, что они испытали и увидели. Учителям не пришлось агитировать других школьников, они лишь наблюдали со стороны; их вмешательство было совершенно излишним.