Чума
Шрифт:
Поколебавшись секунду, я всё же прострелил ему ногу. Человек с коротким вскриком упал по ту сторону забора. Ему ответил полный боли вой у ворот. Факел добрался со своим огнеметом, и устроил там коллективное аутодафе. Тех, кто успел проскочить на нашу сторону, перестреляли солдаты. Оставшиеся по ту сторону палили наугад через костер. Солдаты спокойно перезарядили оружие, а как пламя угасло - прогорало оно быстро - пошли в атаку, стреляя на ходу. Уцелевшие нападавшие разбежались. В последних рядах героев обычно немного.
Нашими трофеями стали две пролётки, нагруженные взрывчаткой. Должно быть, нападавшие собирались
Кого мог, тех всех сдал, но те и сами уже себя проявили. Мелкие нападения начались сразу по всему городу. Впрочем, большими успехами никто похвастаться не смог. Напуганный мятежом генерал-губернатор вызвал войска, да и инквизиция поднялась по тревоге, и они совместными усилиями даже не подавили, а попросту раздавили бунт. Севастополь потом всю ночь лихорадило перестрелками, но это уже была охота. Культисты и примкнувшие к ним мятежники дрались до последнего, прекрасно понимая, что инквизиторы с них живых спустят шкуру. Мой-то служащий, небось, не раз мою доброту проклял в их застенках. Ну да сам виноват.
Демона в городе, слава Богу, не оказалось, но вот одержимых завалили шестерых. Причем пять из них, по словам инквизиторов, были совсем свежими. Старичком оказался всего один - тот, которого приговорили мы с Факелом. Сами же инквизиторы потеряли за ночь с дюжину братьев и раза в три больше агентов рангом поменьше, поэтому поутру они, понятное дело, зверствовали. В смысле, больше чем обычно.
– Как можно что-то расследовать, если перебить всех подозреваемых?
– проворчал я, просматривая сводный рапорт по ночному побоищу.
Копию прислали на имя профессора как главе экспедиции по борьбе с заражением, но он не глядя отдал ее нам. Для него там не было ничего интересного.
– Если перебить всех, то и расследовать ничего не придется, - спокойно ответил Факел.
Он, сидя у окна, чистил свой огнемет. Этой ночью аппарату пришлось изрядно поработать. Мы от госпиталя не отходили, у нас в приоритете защита профессора, но культисты не раз сами заскакивали к нам на огонёк. На огонёк - в буквальном смысле. Утром горелые останки сгребали лопатами.
– Измаил погиб, - вслух прочитал я.
Как выяснилось, это он первым поднял тревогу. Разумеется, в инквизиторском стиле, там не один Факел такой неистовый. Измаил с парой дознавателей попросту атаковали отряд в добрую сотню мятежников. Первый же выстрел из огнемета скосил десяток врагов, да еще дознаватели добавили из револьверов. Затем, конечно, мятежники опомнились и начали отстреливаться, уложив в итоге всех троих. Эту-то пальбу мы и услышали.
Собственно, как я понимаю, на это и был расчет Измаила. Ну, если там вообще был какой-то расчет. Инквизитор же. Хорошо хоть Факел ко мне время от времени прислушивался. Он верил, будто бы у меня особая чуйка на демонов, которая на круг позволит убить еще больше врагов, и это в целом верно - чем дольше проживешь, тем больше врагов убьешь; но в целом они все одного поля ягоды. Враг Господа для них - как красная тряпка для быка, а безопасность в списке приоритетов и вовсе отсутствует. Но я склонен верить, что расчет у Измаила был. Это придавало его гибели смысл.
–
Всё лучше, чем "совершенно секретно". Впрочем, потом Факел выяснил, как звали обоих дознавателей и занес всех троих в свой поминальный список. И неважно, что Измаил был магометанином. Бог-то един, это сейчас даже китайцы с их запутанными верованиями признавали. Конфессии - да, разные, но сейчас это неважно ни у нас внизу, ни на Небесах наверху. По крайней мере, так теперь учили богословы.
– И всё-таки ерунда какая-то получается, - сказал я, дочитав рапорт до конца.
– В смысле?
– переспросил Факел.
Враз насторожился. Небось думал, я сейчас ему главного врага подам на блюдечке. А по моим прикидкам вышло ровно наоборот.
– В смысле, безнадежная затея была с самого начала, - сказал я.
– Ну что это за восстание? Ни тебе поддержки извне, ни тебе захвата ключевых объектов. Да у них, собственно, и сил-то на это не было. Разве что с налетом на госпиталь могло выгореть, если бы Измаил их вовремя не заметил.
– Значит, он и был их целью, - ответил Факел.
– Тогда скажи мне, почему добрая половина… - я еще раз пробежался глазами по рапорту и поправился.
– Даже, пожалуй, две трети в налете не участвовала. И всего один одержимый. Остальные вообще по домам сидели.
– Новообращенные не всегда активны, - пояснил Факел, прилаживая на место раструб.
– Просто те, кто быстро обращается и сразу в бой - более заметен. А некоторые порой не один день сидят сиднем. Осваиваются. В Прибалтике, помню, случай был, еще до нашей с тобой встречи, так там одержимый две недели приходил в себя. В смысле, в свое новое тело. Родственники вначале думали, что он в кому впал, потом - что умер, а как священника позвали, так тот и прорезался. Мы его потом еще две недели по болотам ловили.
Две недели, это, конечно, срок. Но эти-то, в рапорте упомянутые, все до единого дали бой инквизиторам и дрались как бешеные. Стало быть, и обратились, и дошли до кондиции. Может быть, и не до полной кондиции, но достаточно близко.
– Так и куда спешили-то тогда?
– спросил я.
Факел подумал, пожал плечами и с интересом посмотрел на меня. Я тоже еще подумал, хотя последний час я только и делал, что думал, и сказал, что никакого смысла в этом мятеже я не вижу, как ни поверни. Даже на жест отчаяния не тянет. В таком случае идут, как говорится, в последний и решительный бой, пытаясь забрать с собой побольше врагов. Тут же многие отстреливались на дому, вначале проявив себя, а потом держались до последнего, как будто надеялись на подход подкреплений.
– Знаешь, - сказал я.
– Я такое только на фронте видел, когда демон гнал нечисть в атаку. Они же не все гении тактики. Некоторые воюют по принципу, там враг, туда и наступайте. Бывало, так целые отряды об нашу оборону убивались.
– Получается, демон их в атаку и поднял, - констатировал Факел.
– Они же вроде как хотели восстать против демонов, - напомнил я.
– Помнишь, что шаман говорил?
– Болтать - не мешки ворочать, - отозвался Факел.
– Хотеть-то они, может, хотели, да только к хотению еще полагаются деяния. А то, видите ли, у них как кот из дома, так мышки в пляс, а как хозяин вернулся да кнутом щелкнул, так сразу всё бунтарство как рукой сняло.