Чувства наизнанку
Шрифт:
Но я все же передвигаю ногами, а потом все-таки сажусь в машину, чуть вздрагивая, когда дверца за мной захлопывается.
— Еще раз здравуствуйте, Татьяна Юрьевна. Коваль.
— И… мне…
— Не думаю, — хмыкает, — Юра, едем!
Отдает короткий приказ и автомобиль трогается.
— Не хотите мне ничего объяснить? — все-таки решаюсь я задать вопрос, когда уровень моего терпения доходит до критической отметки.
— Не хочу.
Зашибись!
Полчаса по запруженной Москве и вот наконец-то мы въезжаем на подземную парковку. Останавливаемся. Двигатель глохнет. Мне открывают дверь и, обступив со всех
И именно здесь мне становится страшно. До жути. Меня кидает в дикий холод, а затем окатывает кипятком. Тело мелко трусит. Пульс взлетает до небес и мне малодушно хочется расплакаться. Потому что ничто не убивает больше, чем неведение.
Характерный писк лифта, и дверь открывается. Длинный коридор, роскошная приемная, в которой я никогда не была и наконец-то дверь в кабинет генерального директора Германа Адриановича Хана.
Здесь меня уже ждет он и еще какие-то люди. Пытаюсь разобраться и узнаю некоторых из юридического отдела. Кручу головой и на наконец-то разваливаюсь изнутри до самого основания.
На диванчике у окна сидит он — Марк. Как всегда безупречный до невозможности. Вот только сегодня он смотрит на меня так, будто бы не было между нами никогда ничего ближе, чем простое рукопожатие.
Безэмоциональный. Отрешенный. Пустой.
— Татьяна Юрьевна, присаживайтесь, — обращается ко мне Коваль и отодвигает стул во главе стола для переговоров.
Сажусь. Складываю руки на столе. Через секунду прячу их под стол. Трясутся. Сильно.
— Да вы не нервничайте так, Татьяна Юрьевна, — а это обращается ко мне уже отец Марка, когда все рассаживаются по местам вокруг меня, — вы же вчера, когда пакостили не нервничали, верно?
— О чем вы говорите? — хриплю я, суматошно оглядывая присутствующих.
— Сережа, пожалуйста, поясни девушке, о чем я говорю, — обращается он к начальнику службы безопасности и откидывается на спинку своего стула, взирая на меня, как на мелкую, но кровожадную букашку.
И меня придавило.
— В июне этого года Сажина Татьяна Юрьевна уволилась из фирмы нашего прямого конкурента Иванчука Геннадия Степановича. В «Синко» и в «Цитадели» ей подозрительным образом отказали. А вот у нас нет. Здесь еще нужно добавить, что контракт с фирмой Иванчука у Татьяны Юрьевны был подписан на три года, но отработала она только треть срока. Стал бы кто-то просто так отпускать перспективного специалиста? Не думаю.
— Куда вы клоните? — вдруг запаниковала я, крутя головой и выискивая хоть какое-то для себя понимание, но тщетно.
— Помолчите! — осек меня жестко Хан старший и я прикусила язык. А Коваль, тем временем, продолжал.
— И вот девушка принята на свое место, трудится не покладая рук и даже задерживается допоздна. Не кадр — мечта. И уже в июле получает доступ к секретной коммерческой и банковской информации. Уважая личную жизнь здесь присутствующих, я не буду вдаваться в подробности, но отмечу, что вчера в четырнадцать часов семнадцать минут на стационарный телефон Татьяны Юрьевны поступил звонок от секретаря Марка Германовича Хана, которая пригласила девушку в кабинет ее руководителя, тридцать три минуты спустя в этот же кабинет вошла Лиана Александровна Разумовская. Из показаний секретаря, спустя еще минуту Татьяна
— Это все неправда! — взорвалась я и с ужасом поняла, что меня планомерно загоняют в какую-то адовую западню.
— Конечно неправда, — ухмыльнулся отец Хана, но не по-доброму, а зло и бессердечно, — можно я вас предвосхищу, Танечка? Наверное, это все глупое недоразумение, так? Или даже подстава, да?
— Отец, — окликнул с дивана Марк и я тут же перевела на него затравленный взгляд.
— Олег, просвети девушку, что ей грозит за слабоумие и отвагу, — отмахнулся Хан старший от сына и я перевела взгляд на главного юриста.
— Татьяна Юрьевна, уголовную ответственность за промышленный шпионаж устанавливает статья 183 Уголовного Кодекса РФ о незаконном получении и разглашении сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну. В вашем случае, максимальное наказание, предусмотренное данной статьей, это — лишение свободы сроком до десяти лет и штрафом в один миллион рублей.
— Я не делала этого! — быстро вытерла я со щеки предательскую слезинку, — Не делала!
— С сегодняшнего дня вы больше не работаете в «Лабра-Фортинет». Вы будете уволены по статье. Если вы хоть когда-либо окажетесь на территории компании, то составленный против вас иск будет отправлен в суд. Если вы вернетесь в компанию Иванчука, то составленный против вас иск будет отправлен в суд. Если мы узнаем, что вы контактируете хоть с кем-либо из сотрудников «Лабра-Фортинет», то составленный против вас иск будет отправлен в суд. Вам это понятно?
А я просто сидела в полном шоке и все не могла переварить услышанное. Смотрела на Хана, но он отвернулся от меня, отрешенно смотря в окно на бегущие по небу низкие стальные облака.
— Вам это понятно? — еще громче призвал меня к ответу юрист и я кивнула.
— Понятно.
— Все свободны, — отдал приказ Герман Адрианович и кабинет опустел за пару мгновений, а затем он обратился уже ко мне, — только по личной просьбе сына я не стану спускать на тебя всех собак, хотя ты это заслужила.
Развернулся и двинулся к двери, на ходу бросая сыну короткое:
— Две минуты.
И мы остались наедине.
Он и мой палач.
— Это ты сделала? — слышу я его безэмоциональный голос от окна.
Он не подходит ближе. Не смотрит мне в глаза.
А мне так гадко на душе. Я ровным счетом ничего не понимаю, кроме того, что меня виртуозно подставили. И что бы я сейчас не сказала, все будет воспринято лишь как жалкое оправдание перед лицом жестоких фактов.
Истеричная баба дала жару и решила поквитаться с любовником изменником. Избитая до невозможности классика жанра.
Поэтому я молчу, покорно дожидаясь, когда уже мне позволят уйти из этой гребаной богадельни. Подальше от этого мужчины, что так легко растоптал меня, мое сердце и наплевал в душу.
— Нахрена, Тань?
И снова ни слова в ответ.
— Иванчук меня год домогался, теперь ты…, - припоминает он мне мои же слова, — а оно вот оказывается, как, да? Пиздец просто, я же собирался…а к черту!