Чувствительный человек
Шрифт:
— Похоже, что никто и никогда не родился в Калифорнии. — Он усмехнулся. Он овладел собой, эмоции его пришли в норму, мысли приобрели полную ясность. — Я… э… просто бродяга. У меня и адреса постоянного нет.
Диспенсер вытолкнул напитки на поднос и указал цену: 20 долларов. Неплохо. Он сунул в машину пятьдесят долларов и получил сдачу — монету в пять долларов и бумажку.
— Что ж, — сказала Гленна, — за тебя!
— И за тебя! — Он чокнулся с ней, ломая голову, как объясниться. Проклятье! Не может же он терять время на болтовню и флирт… Сардонический
Он колебался. Пожалуй, лучше не ходить вокруг да около. Он должен обрести холодную уверенность. Подсознательно он боится этой девушки, такой чуждой его классу. Значит, надо вызвать реакцию на поверхность, распознать ее, подавить. Его руки под столом сложились в те символические знаки, что помогали подобному подавлению эмоций.
— Гленна, — начал он. — Боюсь, что компаньон из меня весьма скучный. Я, собственно, произвожу некое психологическое исследование — учусь концентрироваться в различных условиях, например в таком вот месте. — Он вытащил 2С-банкноту и положил ее перед девушкой. — Просто посиди спокойненько. Думаю, больше часа это не продлится.
— Ага! — Брови ее взлетели. Потом, пожав плечами и сухо улыбнувшись, она процедила: — О'кей, ты же платишь. — Она вытащила сигарету из плоского портсигара, закурила и откинулась на спинку сиденья. Далгетти снова прислонился к стене и закрыл глаза.
Девушка с любопытством наблюдала за ним. Она была среднего роста, плотного сложения, броско одетая — голубая туника с короткими рукавами, серые брюки, сандалии. Квадратное с курносым носом лицо, слегка веснушчатое, ореховые глаза и весьма приятная робкая улыбка. Песочного цвета волосы коротко подстрижены.
«Парню не больше двадцати пяти, — решила она. — Ничего интересного, если не считать боксерских мускулов и, конечно, поведения. Что ж, всякое бывает».
Несколько мгновений Далгетти ощущал беспокойство. Не оттого, что его объяснение было слишком неуклюжим, но оттого, что оно стояло слишком близко к правде. Он прогнал неуверенность. Есть шанс, что она ничего не поняла и не станет об этом упоминать. По крайней мере, людям, за которыми он охотился.
Или которые охотились за ним?
Он сосредоточился и вновь вызвал голоса:
— …может быть. Но, я думаю, они упрямы.
— Да. Дело слишком важно, чтобы противопоставить ему несколько жизней. — Это Банкрофт. — Майкл Тайи всего лишь человек. Он будет говорить.
— Можно заставить его говорить — вы это хотите сказать? — У женщины был самый холодный голос, который когда-либо приходилось слышать Далгетти.
— Да, — согласился Банкрофт. — Хотя мне бы страшно не хотелось идти на крайние меры.
— А что нам остается? — вмешался неизвестный мужчина. — Он ничего не скажет, если мы не заставим. А тем временем его люди прочешут всю планету. Они умеют это делать.
— Что, собственно, они могут сделать, скажите на милость? — В голосе Банкрофта зазвучали сардонические
— Я в этом не уверена, Том, — парировала женщина. — В конце концов, Институт — легальная группа. Он пользуется поддержкой правительства, и его влияние просто грандиозно. Его выпускники…
— Он выпускает дюжины техников, это так, — перебил ее Банкрофт. — Но поверьте мне, Психотехнический институт подобен айсбергу, хотя он действительно проводит исследования, дает советы и публикует свои находки и теории. Реальная его природа и цели скрыты под водой. Нет, насколько мне известно, ничего незаконного в них нет. Цели его так велики, что просто не умещаются в рамки любого закона.
— Какие цели? — поинтересовался кто-то из мужчин.
— Я бы сам хотел это знать, — протянул Банкрофт. — Мы руководствуемся только намеками и догадками, как вам известно. Одна из причин похищения Тайи и состоит в том, чтобы побольше узнать. Я подозреваю, что их истинная работа требует секретности.
— Да-а-а, я могу это понять. — Женщина, похоже, задумалась. — Если бы человечество узнало о том, что им… манипулируют, тогда манипуляция потеряла бы смысл. Но к чему конкретно может привести нас группа Тайи?
— Не знаю, я же вам сказал. Я даже не уверен в том, что они действительно хотят… взять верх. Здесь что-то большее. — Банкрофт вздохнул. — Давайте смотреть правде в лицо. Тайи — крестоносец. Он очень искренний идеалист на свой особый лад. Просто получилось так, что его идеи оказались неверны. Это — одна из причин, по которой мне бы страшно не хотелось причинять ему вред.
— Но если получится так, что нам придется?.. — упорствовал некто.
— Ну, придется так придется, — снова вздохнул Банкрофт. — Но мне это удовольствия не доставит.
— О'кей, вы лидер. Но предупреждаю: не стоит тянуть. Говорю вам, Институт — это нечто большее, чем собрание рассеянных чудаков-ученых. Среди них есть кое-кто, способный заняться поисками Тайи, и если они его найдут, беды не миновать.
— Что ж, пришло время бед, — отозвался Банкрофт холодно, — а если нет, то скоро придет. Мы могли бы прекрасно об этом догадаться.
Разговор перешел на другие темы и превратился в ленивую болтовню. Далгетти простонал про себя. Они ни разу не заговорили о том, где спрятан пленник.
Ладно, маленький человек, что дальше? Томас Банкрофт ведет большую игру. Его общественное положение очень прочно. Он член Конгресса и Кабинета. Даже в лейбористской партии он пользуется уважением. У него друзья в правительстве, в деловых кругах, в союзах и клубах от Мэна до Гаваев. Ему стоит лишь сказать слово, и одной из темных ночей у Далгетти будут выбиты зубы. О, если только Далгетти заинтересуются, он очень быстро окажется под арестом, возможно по обвинению в нелегальной деятельности, и следующие шесть месяцев будет находиться под следствием.