Чужак из ниоткуда 5
Шрифт:
Однако, некоторые интересные особенности выяснить удалось.
Например, если средняя скорость передачи сигнала по человеческим нервам в обычном состоянии равняется пятидесяти-шестидесяти метров в секунду, а в орно достигает ста восьмидесяти — двухсот десяти метров в секунду, то у Малыша она составляла двести пятьдесят-двести шестьдесят метров в секунду.
То есть скорость реакции плазмоида превышала обычную человеческую, как минимум, в пять раз.
Но самым фантастическим органом, по всеобщему мнению, — даже фантастичнее мозга, хотя, казалось
— А что, — помнится, засмеялся я. — Что-то в этом есть.
— Эй, — сказал Сернан. — Кто такой Тяни-Толкай?
— Ага, — сказали ребята-учёные, исследовавшие Малыша. — Нам тоже интересно.
— Вымышленное животное из сказки про доброго доктора Айболита, который мог вылечить любое живое существо, потому что понимал их язык, — объяснил я. — Тяни-Толкай умел одновременно двигаться и вперёд, и назад.
— Вспомнил! — обрадовался Юджин. — Конечно, знаю. Читал в детстве. Только почему доктор Айболит? Доктор Дулиттл! «История доктора Дулиттла», так книжка называется. Написал её Хью Лофтинг, англичанин. Pushmi-Pully, так это животное звали. Отличная книжка.
— Всё правильно, — сказал Валерий Фёдорович. — Корней Чуковский, который написал «Доктор Айболит», как бы это сказать… создал русскую версию доктора Дулиттла.
Сернан задумался.
— Одновременно не могу, — сказал Малыш. — Но почти.
И немедленно продемонстрировал, переместившись в мгновение ока в сторону на метр и тут же оказавшись в другой.
— Правда, здорово? — похвастался он.
— А то, — подтвердил я. — Мы так не умеем.
— Что-то я не пойму, — сказал настойчивый Сернан. — Как это — создал русскую версию? Перевёл, что ли? Но почему тогда доктор Айболит, а не доктор Дулиттл?
— Не перевёл, — объяснил я. — Адаптировал для маленького советского читателя. Вольный пересказ, так это называется. И, между прочим, никогда не отказывался, что в первооснове «Доктора Айболита» лежат книги Лофтинга о докторе Дулиттле. Мне как-то попалось в руки одно из первых изданий, двадцатых годов ещё, так там в предисловии прямо об этом написано.
— Хитро.
— Абсолютно нормально. Просто ты плохо знаешь историю мировой литературы. Оригинальных сюжетов не так уж много, и все они перетекают из века в век, из страны в страну и пересказываются на разные лады тысячи раз. И ничего, каждое следующее поколение воспринимает их как новые. Будь иначе, люди вообще бросили бы читать, ходить в театр и смотреть кино. Зачем, если всё давным-давно рассказано?
Сернан только вздохнул.
Как именно работает Тяни-Толкай, было полнейшей загадкой.
То есть, просто глухой и беспросветной. Ни малейших предположений.
Если к «мозгу», «сердцу», «кровеносной, 'нервной» и другим органам Малыша можно было применить хоть какие-то аналогии, то орган, способный вместе со своим носителем совершить двадцать четыре мини-телепорта в секунду или несколько более длинных, когда казалось, что Малыш просто исчезает в одном месте и появляется в другом… такому органу не было аналогов.
И сравнить
Оно и понятно. Теоретически гарадская наука допускала возможность телепортации — мгновенного переноса физического тела из одной точки в другую, но на практике… На практике даже отдалённо к этому вопросу подойти не могли — так, одни мечты и общие рассуждения. А тут — на тебе. Живое разумное существо, для которого телепортация такой же естественный способ передвижения, как для нас ходьба. Поневоле офигеешь. Вот мы и офигевали.
Кроме всего прочего, Малыш, как умел, «рассказывал» им (и нам заодно) о своём доме — Юпитере, друзьях-ровесниках и, главное, о взрослых разумных плазмоидах — своих родителях и не только.
Если верить его «словам», общество плазмоидов имело довольно жёсткую структуру и делилось на кланы, которые то вступали в союзы, то начинали конкурировать друг с другом в борьбе за ресурсы и влияние. Вплоть до самых настоящих войн.
Из его рассказов, к примеру, мы узнали, что не все плазмоиды ненавидели двуногих пришельцев. Были и те, кто выступал за мир и сотрудничество. Но как раз из других кланов, находящихся в жёстком противостоянии с союзом кланов, в который входил и клан Малыша…
Глава десятая
Ксария. Море Радости. О чем говорят земляне
Мы стояли на самой высокой точке города — верхней обзорной площадке башни Административного центра Ксарии и любовались окрестностями.
Башня только называлась башней, но была совсем не высокой, если сравнивать с московскими высотными домами и, уж тем более, с американскими, небоскрёбами. Да и по гарадским меркам тоже. Всего-то восемь этажей, каких-то тридцать метров над уровнем тротуара.
Тем не менее, видно отсюда было хорошо.
Ксария — столица и самый крупный город Цейсана, вообще больше прижималась к земле, нежели тянулась вверх.
Дело в том, что Цейсан «славился» своими песчаными бурями, когда скорость ветра достигает тридцати и больше метров в секунду, а мелкий песок, несущийся по воздуху с такой скоростью, убивает незащищённого человека в течение нескольких минут (кушкинский «афганец» — всего лишь свежий ветерок по сравнению с такой бурей).
В таких природных условиях строить высотки — глупость. Даже при наличии универсальных недорогих прочных и долговечных материалов.
Да и к чему, если разобраться? Бури, понятно, серьёзный аргумент, но обычно здания тянутся в высоту или из-за недостатка места для строительства или, следуя архитектурной моде крупных городов.
На Цейсане, слава богу, места для строительства будет вдоволь ещё не одну сотню лет, а крупные города с населением хотя бы в полмиллиона человек могут и вовсе никогда не возникнуть, если общая тенденция на разукрупнение городов продолжится.
Так что и без песчаных бурь Ксария, скорее всего, не стала бы тянуться к небу, а восьмиэтажную башню Ратуши возвели не из функциональной необходимости, а чтобы дать городу хоть какую-то вертикаль, обозначить центр. Известный градостроительный приём, который неизменно работает уже тысячи лет.