Чужак из ниоткуда 5
Шрифт:
— Похоже, — сказал я. — Но у Джиа красивее. Хотя, как женщина, Мэрилин Монро мне тоже нравится.
Сернан захохотал.
— Пошли уже, — сказал Быковский. — То же мне, ценители женских походок.
— А что ещё ценить в этой жизни? — спросил Юджин. — Нет, ты скажи, что?!
Обратный полёт вышел довольно рутинным. Всё, слава богу, шло по плану, без малейших отклонений.
С новым экипажем и членами экспедиции мы познакомились ещё на Гараде в ходе совместных занятий и планирования наших действий на Земле.
Что до «Горного эха», то звездолёт уже был нам хорошо знаком, и мы вернулись сюда, практически, как домой, перейдя из стыковочного узла, соединяющего его с космоверфью на орбите Сшивы.
Это был целый город на орбите, включающий в себя помимо, собственно, верфи, на которой собирались новые корабли и ремонтировались-модернизировались старые, научно-исследовательские, жилые, технические, складские и рекреационные модули.
В результате на стационарной орбите над Сшивой, на высоте тысячи с лишним километров, парила гигантская рукотворная объёмная «снежинка» из углерита и металла.
— Мощь, — с уважением заметил Сернан ещё на подлёте к космоверфи. — Сила, мощь и красота. Вот такую же нам надо на орбите Луны.
— А лучше две, — добавил Быковский.
— Зачем две? — не понял Юджин.
— Чтобы было, — ответил командир и заработал от американца уважительный взгляд.
На космоверфи мы задержались на пару часов.
Как раз столько, сколько потребовалось, чтобы нам провели обзорно-ознакомительную экскурсию. Как полномочным представителям Земли.
— Эх, — заметил по этому поводу Быковский. — Всё прекрасно, но лично я с великим удовольствием задержался бы здесь на пару дней. А лучше — на неделю.
— Соглашусь, — сказал Сернан. — Эта станция стоит того, чтобы изучить её получше.
— Надеемся, вы здесь не последний раз, — улыбнулись нам. — К тому же, разумеется, мы поможем, когда начнёте строить такую у себя.
— Начнём обязательно! — с энтузиазмом воскликнул Быковский.
— А знаете, — заметил по этому поводу Сернан. — Столько великих дел впереди, что я даже помолодел. Честное слово. По крайней мере, так себя ощущаю. Просто горы готов свернуть.
— Ты знаешь, у меня похожие ощущения, — сказал Быковский.
— Мне молодеть некуда, но я вас понимаю, — сказал я. — Сейчас вернёмся на Землю и начнём.
Экипаж и члены экспедиции были уже на «Горном эхе», когда появились мы и нас поприветствовал ДЖЕДО:
— Валерий Фёдорович, Юджин, Серёжа! Приветствую вас на борту «Горного эха».
— Здравствуй, ДЖЕДО, — ответил Быковский. — Это ты? Я слышал, с тобой провели большую…э-э… работу.
— Да, — сказал искин. — Меня слегка модернизировали и перепрограммировали. Теперь я лучше понимаю свои задачи.
—
— Конечно, — сказал ДЖЕДО. — Однако считаю своим долгом напомнить, что через пятнадцать минут обед.
— Тогда просто драво, без бутерброда, — сказал Юджин.
Старт был назначен на семнадцать часов по корабельному времени. Мы как раз успели расположиться в своих каютах, пообедать вместе со всеми и даже слегка соскучиться.
Наконец, в динамиках прозвучал голос нового командира корабля Орхи Бертерра — внучатого племянника Савьена Румарры, пошедшего по стопам своего двоюродного деда и честно победившего в сложнейшем конкурсе на место командира «Горного эха»:
— Внимание, через десять минут мы стартуем! Экипажу и членам экспедиции занять места согласно штатному расписанию!
Мы как раз сидели в кают-компании, уткнувшись каждый в свой коммуникатор (лично я читал новую книгу Дартзи Харисто, известного гарадского писателя, пишущего великолепные исторические романы).
— Ну что, по каютам? — спросил Быковский, поднимая голову от коммуникатора. — Мы теперь не экипаж, в рубке нам делать нечего.
— А жаль, — азартно сказал Сернан. — Я бы сейчас порулил. А, Серёга, ты как, порулил бы? — подмигнул он мне.
Я задумался. Вопрос Юджина попал в резонанс с теми мыслями, которые одолевали меня последнее время.
Цель достигнута.
Я сумел вернуться на Гарад.
Только для того, чтобы понять, что я уже не гарадец.
Теперь возвращаюсь на Землю.
Несмотря на все мои достижения, мне по-прежнему шестнадцать лет, у меня нет высшего образования и чётко определённой земной профессии. Даже в Бауманке пришлось взять академотпуск.
— У меня растут года, — ответил я, — будет и семнадцать. Где работать мне тогда, чем заниматься? [3]
— Не понял, — признался Сернан. — Ты это к чему?
— Я, кажется, понял, — сказал Быковский. — Юноша в сомнениях. Юноша сделал, что хотел и теперь не знает, что делать дальше.
— А! — сказал Юджин. — Экзистенциальный кризис. Понимаю. Проходил и не раз. Значит так. Берёшь бутылку виски…
— Да ну вас на фиг, — сказал я. — Нет, чтобы помочь и утешить. Подкалывают они.
— Ерунда вопрос, — сказал Сернан. — Ты — астронавт. И Кемрар Гели тоже был астронавтом. Более того, таких знаний и умений, как у тебя, нет ни у кого на Земле.
— Именно, — подтвердил Быковский. — Тебе напомнить, что официально ты считаешься космонавтом-стажёром? Когда прилетим, буду ходатайствовать перед министром обороны о присвоении тебе почётного звания лётчик-космонавт СССР. С вручением почётной грамоты, нагрудного знака и удостоверения. Всё, что положено.