Чужая душа - потёмки
Шрифт:
— Я только одно заклинание знаю, — пробормотала я и вздохнула, приготовившись к порицанию.
— Что у вас с Осунтой произошло? — Зажёгшийся светлячок озарил моё лицо, когда как Лазавей предпочитал оставаться в тени.
— Ничего. Спасибо вам за чай, магистр Лазавей, и спокойной ночи. Что больше не буду, говорить не стану.
Магистр хмыкнул и перевёл взгляд на мою шубу и юбку. Нахмурился:
— Это Осунта?
— Что вы, я по дороге испачкалась, — рассказывать об угрозах Тшольке не собиралась. Это она ябедничает любовнику, я не стану, сама решу
— Агния, скажите-ка мне честно: олифу вы стащили? Из ревности?
Глотнув ртом воздух, тут же захлопнула его. Стало невыносимо жарко, я даже расстегнула шубу. То, что я стала пунцовой, мечтала оказаться возле Шкварша в любой позе, — и ежу понятно. Только, увы, не подарили мне Марра и Оликес крыльев, а демоны не настроили персональный портал.
— Агния, я никому не скажу, даю слово. Просто 'да' или 'нет'.
— Решайте сами! — зло выкрикнула я и решилась-таки спрыгнуть. Бегство виделось единственным выходом в подобной ситуации.
Лазавей оказался проворнее: перехватил меня и вернул обратно на крыльцо. Оказавшись в его объятиях, я забилась пойманной птицей, а потом затихла, стоило магистру лишь погладить по спине и прошептать: 'Ш-ш-ш!'. Сдаётся, ответ на вопрос уже не требовался.
— Давайте без смертоубийства и членовредительств? — я ощущала тепло его дыхания и растекалась топлёным маслом в руках Лазавея. — Не хватало ещё скандала. Хорошо, Агния?
Кивнула и, осмелев, прижалась к магистру.
Мы простояли так пару минут: я, уткнувшаяся в грудь Лазавею, и он, обнимавший меня, а потом магистр напомнил о том, что пора бы спать. Как и обещал, он проводил до Студенческого дома и на прощание строго-настрого запретил лазать по чужим жилищам.
Я кивнула и тайком усмехнулась: слово на окне Тшольке Лазавей не заметил. Месть удалась, да ещё в двойном размере: Осунта не удержала любовника в гнёздышке, значит, не так он ею дорожит. За чужими женщинами по ночам не бегают, только за теми, которые небезразличны.
Глава 25
Все недооцененное мстит — все переоцененное подводит.
Борис Андреев
Утро началось на редкость паршиво. Нет, изначально ничего не предвещало беды. Проснулась я в приподнятом настроении, пела, кружилась по комнате, позабыв об испорченном платье. Светана уже встала и успела упорхнуть вниз, в помывочную. Мне тоже пора бы, а то там очередь, на занятия не успею.
Зевнула, поцеловала спящую Марицу и накинула поверх ночной рубашки халат. Ноги привычно нашарили тапочки и понесли плохо соображающее тело — спала-то я мало, плюхнулась в кровать в час ночи, а встала в шесть — к лестнице. Туда же стайками стекались прочие студентки.
На всякий случай запахнула халат: Общеобразовательный факультет, конечно, ярмарка невест, но и парни на нём встречаются, зачем же провоцировать? Хотя с утра, как показывала практика, всем абсолютно плевать на телеса противоположного пола.
Лелея в мыслях мечты о безоблачном счастье
— Ты чего? — я вырвалась, потёрла запястье и покрутила пальцем у виска. Только синяков от подруги мне не хватало!
— Не ходи туда! — Светана испуганно оглянулась, будто за ней гнался оборотень, и преградила мне дорогу.
— Тебе кошмар приснился, да? — попыталась отодвинуть подругу — не тут-то было. Я нахмурилась: — Светана, хватит дурить! Грязной на занятия не пойду, и так времени мало, а тут ты со своими фокусами.
— Ещё спасибо скажешь! — обиженно насупилась Светана. — Лучше грязной, но живой. Я её случайно увидела, сразу поняла, что по твою душу.
Задумалась: сомнительно, чтобы в Студенческий дом пробралась нечисть, значит, человек, а людей я не боюсь. Фамильная смелость — теперь-то знаю, почему меня тянет в самую гущу событий — как дочурку некроманта — взяла вверх, поэтому решила сама проверить, стоит ли бояться неведомого нечто, или у страха глаза велики.
Кое-как избавилась от Светаны и проследовала к лестнице. Огляделась: всё, как обычно, никто нас не атаковал. Все спокойные, переговариваются, смеются… Точно у подруги не все дома, надо бы учебники на ночь отбирать, а то демонология до добра не доводит. Мне тоже как-то приснился гуль — кладбищенский трупоед. Как только Ксержик может любить эту дрянь? Некромант — это образ мысли, а не профессия.
Окончательно проснувшись, — хоть за это спасибо Светане! — завалилась в помывочную и икнула: прислонившись к стене, меня дожидалась Осунта Тшольке. Наглухо застёгнутая, в куртке под горло… и с кастетами на пальцах. Она меня убивать пришла?!
Заметив мой испуганный взгляд, Тшольке усмехнулась и убрала оружие во внутренний карман куртки:
— Забыла снять, с утра тренировалась. А к тебе у меня разговор есть.
— Продолжение ночного?
— Прямое, — улыбка Осунты напоминала оскал. — Деточка, ты непонятливая, я недостаточно ясно объяснила? Ручонки свои от него убери, а то нечего тянуть будет.
— Вы мне угрожаете? — обвела глазами девчонок, беря их в свидетели.
— Что ты, только предупреждаю.
Мотнула головой и повесила халат на крючок. Нашла свободное местечко, открыла кран — и полетела лицом вниз, расквасив нос о пол.
Девчонки рядом завизжали и бросились врассыпную. В мгновение ока помывочная опустела.
Тшольке ухватила меня за волосы и вздёрнула на ноги. Развернула лицом к себе и прошипела:
— Чем вы вчера занимались? Вы любовники?
— Не ваше дело! — огрызнулась я, хлюпнув кровоточащим носом.
Внутри всё клокотало. По какому праву эта стерва такое себе позволяет? Я и раньше что-то не замечала в ней аристократического происхождения, а тут манеры и вовсе кабацкие.
— Это моё дело, разведёнка деревенская, на чужое не зарься!