Чужая осень (сборник)
Шрифт:
Хотя Сереже не двадцать лет, но он постоянно участвует в этих тренировочных боях и мне как-то пришлось увидеть один из таких поединков. Авдюшенко пропустил удар палкой, другого, не сомневаюсь, уже бы в больницу поволокли, но Серега, оттолкнувшись чуть ли не лопатками от пола, вскочил на ноги, не обращая внимания на заливавшую один глаз кровь, и страшным ударом правой руки пробил защиту соперника. Палка треснула, ощетинилась десятками мелких щепок и ребро ладони второй руки нашло цель. Парня этого потом водой отливали, а Серега до врача самостоятельно дотопал. В общем, у такого человека слабовольные не тренируются. Что сейчас меня устраивает.
Парню,
Так что кое-какой опыт есть. Мальчик еще шел на меня, а я уже знал, что он первым начнет атаку. Молодость, я бы сам так поступил на его месте: ложная угроза рукой и тут же удар ногой. Только вот не учел мальчик, что перед ним левша, так что заблокировал я его ногу, мгновенно провернулся и послал локоть в солнечное сплетение. Однако, до цели рука не дошла, потому что успел пацан использовать мою спину, как трамплин, оттолкнувшись стопой и мягко перекатившись через плечо, тут же стал в стойку, чуть склонившись к опорной правой.
— Не жалей старичка, сынок, — добродушно пробормотал я перед атакой.
Он отбил ее легко, даже вроде бы с какой-то ленцой. Да, переоценил я себя, бой после хорошей разминки, оказывается, уже не для моего преклонного возраста. Силу пока сохраняю, но дыхалка — ни к черту. Вот тут-то бы и прекратить, но, как отметил Рябов, слишком дорого мне обходится самолюбие. Так что навязал я мальчику открытый бой, практически без защиты, и повелся он на него, потому что молодость еще не знает, как ноют в дождливую погоду старые травмы, а мир принадлежит тебе вовсе не целиком. И когда только защитный шлем спас меня от хорошего нокаута, я все-таки пропустил удар в и без того перебитый в четырех местах нос, но сумел, перед полетом в стенку, ударить ногой в очень интимное место противника, да так, что бандаж ему явно пригодился. Нанеси кто-нибудь из нас роковой удар на долю секунды раньше и он бы стал победителем схватки. А так вполне боевая ничья. Зал плыл перед глазами, я увидел бросившегося ко мне Рябова, противника, медленно встающего на четвереньки, успел облокотиться на стенку и скомандовать:
— Сережа, как там насчет кофе…
И только потом колени дрогнули, я мягко съехал по стене, вытянул ноги, смотрел, как парень начал прыгать на корточках. Это после такого удара, школа Авдюшенко, действительно, дорогого стоит и не зря таких парней содержит «Надежда».
— Ты настоящий боец, сынок, — похвалил я пацана.
Тот нагло осклабился сквозь боль, но все-таки сумел выдавить из себя:
— Спасибо, дорогой папа.
Он имеет право на эту наглость. Когда ему стукнет столько, сколько мне сейчас, это будет все еще великолепный боец. А я в те годы смогу драться только с террористами, выскакивающими из недр компьютера.
— Может тебе вместо кофе бодяги заварить? — заботливо спросил Рябов, когда я приходил в себя перед душем. — И не вздумай сидеть в парилке больше пяти минут. Слава Богу, синяков почти нет. На морде, правда.
У меня хватило сил и на
Марина раскрыла огромную сумку и быстро собрала на стол, что директор «Среды» послал. А посылать он умеет. Только вот после такой тренировки еще и желудок нагружать мне явно не хочется. Бахнул я залпом полстакана коньяка, подумал, что за сауна, даже фужеров нет, и закусил половинкой лимона. Привычка еще со времен спорта осталась, я имею ввиду лимон. Тогда, между боями, схватил цитрусовый, сожрал по-быстрому и чувствуешь, как возвращаются силы. Это называлось «бросить в кровь», будто желудок и вовсе не при чем.
Марина чуть насмешливо посмотрела в мою сторону, заботливо протянула зажженную сигарету и спросила у Рябова:
— Сережа, а правда он сейчас особенно красив…
— Ага, — тут же согласился Рябов, — так может пару студенточек организовать?
Марина исполнила на себе вид абсолютного безразличия, а я радостно выдавил:
— Молодец, Серега. Мне сейчас только клевой телки и не хватает.
Сережа понял, что на сегодня наше приложение к сауне отменяется и поэтому выдал недовольное соображение:
— У тебя появились другие удовольствия?
Марина обрадовалась, что посторонним девушкам явно не повезло и тут же стала поддерживать сторону не генерального, а коммерческого директора:
— Я знаю, есть такие мужчины, его бьют, а он кончает.
Вот что значит фамильярничать с подчиненными. Сейчас эта парочка разойдется, потому что Рябов остался без свежей бабы, а Марина уже перестала надеяться, что он ее когда-нибудь трахнет.
— Марина, такие мужики называются рябомазохисты. Так что ты немного ошиблась. Вот Костя, твой любовничек, как раз из этой породы. Сколько его мы ни колошматили, а он упорно стоит на своем. Может, оттого он и тебя до сих пор не это самое. Съела?
Конечно, Марина бы предпочла самостоятельно лежать в гробу, чем в постели с Костей, до того она его любит, но зачем так показывать свое возмущение? Она всплеснула руками и по небольшой комнате поплыл звон. Марина не успела открыть рот, как я ткнул пальцем на открывающуюся за ее спиной дверь и спросил:
— Это что, намек? Константин, ты легок на помине.
Рябов посмотрел на него и недовольно пробурчал:
— Какой намек, мы из него еще не всю дурь выбили.
— Заходи, Костя, — ласковым голосом чуть ли не пропел я, и начальник отдела снабжения ринулся вперед.
— Стой, придурок, — заорал Рябов, — куда ты в обуви лезешь?
Константин посмотрел на меня, я согласно кивнул головой, так что пришлось ему расстаться со своими высокими ковбойскими сапожками. Константин подошел поближе и вместо того, чтобы высказаться по поводу своего появления, стал что-то невнятно мямлить, уставившись своими голубыми глазами на лиловые сосочки Марины, рвущиеся к свободе сквозь многочисленные украшения. Константин в своем амплуа, видно проголодался после тех легендарных консервов, а что касается меня, то порой самому хочется снять с Марины трусики. Но только для того, чтобы увидеть, чего она навешивает под ними. И тут произошло неожиданное — мечта моя сбылась. Марина, перехватив пламенный взор начальника отдела снабжения, повернулась к нему спиной, спустила плавки, под которыми к моему великому разочарованию не оказалось ни единой побрякушки и заявила: