Чужая — я

Гейл Александра

— Да, пап.

Мне снова неловко разговаривать с родными при Фейрстахах, но на этот раз все меркнет, потому что после следующих слов я становлюсь белее мела.

— Тиффани, где ты?! Я приехал в Бостон, чтобы тебя забрать, но в общежитии мне сообщили, что ты там не живешь уже полгода. А сегодня в кампус по наводке приходила полиция, искали у тебя наркотики. Я хочу услышать хоть одно внятное объяснение этому безобразию!

Глава 8

Норт,

не задавая вопросов, везет меня в кампус. Отец меня дожидается, нервно расшагивая вокруг своего минивэна и, кажется, сразу узнает черный потрепанный ягуар, имевший наглость покуситься на меня в первый же день посещения колледжа. За всю дорогу я не сказала Норту ни слова, и разговор начинает он.

— Мне выйти с тобой?

Я оценивающе смотрю на него, прикидывая, стоит ли ему показываться моему отцу. Я в полной заднице, но вдруг приезжаю с не в меру симпатичным парнем, неизвестно откуда взявшимся. Отец точно решит, что между нами что-то есть, и, может, немного успокоится: если у меня есть парень, я в безопасности. Но, еще раз, Норт пытался меня сбить в день приезда, и это паршиво.

— Нет.

Едва мы останавливаемся, я вылезаю из машины. Отец гневно хмурит кустистые брови и переводит взгляд с меня на сидящего в темноте Норта и обратно.

— Юная мисс, если ты притащила сюда этого парня, потому что надеешься на менее грандиозную взбучку при свидетелях, то очень ошибаешься. Не вижу ни одной причины не оттаскать тебя за уши сию же секунду!

— Помнишь, как я говорила о последствиях того, что меня считают наркоманкой и самоубийцей? Так вот это они! И пока они со мной — вот так все и будет.

— Господи, Тиффани, у твоего декана фотографии, как женщина копается у тебя под юбкой, поверяя, не спрятала ли ты наркотики… — Он мучительно краснеет. — Теперь понятно, почему ты звонила мне сама не своя. Тифф, ты же… девушка, а они с тобой так обошлись.

В его голосе звучит неподдельное смущение, и я понимаю, о чем говорит папа. Он считает, что у меня не было близости с мужчиной, но при этом полиция облапала меня как последнюю уличную девку.

На самом деле, я задавалась этим вопросом не единожды. Девственница ли я? Очевидно, в день обмана Стефана и Норта — была. Но колледж есть колледж. Более непонятны те, кто умудрился сохранить себя, чем наоборот. И то, что у меня вроде как никого не было, вот вообще не показатель.

— Иногда нужно отступить, — продолжает папа. — Твоя мать права: ты возвращаешься домой. Пара лет — и все забудется. Ты умненькая, ты поступишь снова. Не на юридический, наверное, но обязательно.

— Извини, конечно, но это с мамой-то забудется? Она сказала полиции, что я наркоманка, она искренне в это верит, потому что хочет думать обо мне самое плохое. А как мне недавно любезно сообщил лейтенант полиции — бывших наркоманов не бывает. И как мне жить дома после того, как мать позволила мне уехать

в Бостон без гроша в кармане, зная, насколько тяжело мне здесь придется, а ты не вмешался?

У него на лице появляется затравленное выражение:

— Она сказала, что дала тебе денег.

— Что ж, она солгала. Это Хилари дала мне. Сто баксов: на автобус и на первое время. И я даже боюсь представить, каких сил ей стоило скопить такую сумму. Я не вернусь туда. И если Хил тоже захочет уехать из дома — помогу ей всем, чем смогу.

— Отлично, мисс, отлично. Но тогда у меня еще один вопрос: если ты такая невинная и пушистая, то как вышло, что ты тайком выехала из общежития, нам не сказав. Почему?

— Я… не знаю, — отвечаю, опустив взгляд. — Этого я не помню.

— Та сама себя доводишь. Сейчас ты уезжаешь со мной домой — я обо всем договорился с деканом. На выходных мы все обсудим.

— Нет! — я отскакиваю от отца, представляя, что начнется дома. Мама может настоять на психологической экспертизе и чем-нибудь похлеще. — Я собиралась приехать к вам в выходные, но не так! Нет, папа, нет! Ты не скажешь ничего маме и не…

— Мистер Райт, прошу прощения, что вмешиваюсь, я Норт.

Раздается из-за моей спины, и Норт протягивает отцу руку для пожатия.

— Папа, Норт был так любезен, что согласился подвезти меня. Норт, это Уильям Райт, мой отец.

Волком глядя на парня, отец тем не менее пожимает ему руку.

— Я настаиваю на том, чтобы Тиффани не только осталась в колледже, но и подала судебный иск на девочек, которые ее оклеветали, и на полицейских, которые превысили полномочия. После всего, что случилось, ей необходимо вернуть контроль над ситуацией, иначе она всегда будет ощущать себя жертвой системы.

— Мистер… — начинает отец, не принимая обращение по имени.

Норту приходится сказать то, что он пытался скрыть, но он не выдает свое смятение.

— Фейрстах.

— Фейрста-а-ах… — Фамилия говорит отцу все то, что должна. — Выходит, моя дочь именно вам обязана тем, что разбирательство было проведено просто вопиюще небрежно. И теперь вы говорите о еще одном?!

— Обязана она скорее моему отцу, но вам стоит знать, что я это не поддерживаю. И именно по этой причине настаиваю на том, чтобы новое прошло по всем правилам.

— И с какой стати мы должны вам поверить?

— Пап, Норт нормальный, — выдаю я и понимаю, что сказала что-то не то. Смешок из-за спины подсказывает, что кое-кто со мной солидарен. — В смысле, тут хватает ненормальных, которые и наркотики подбросят, и… — с крыши столкнут. Кажется, папа понимает, что я предпочла опустить и вздыхает. — В общем, Норт нормальный.

По крайней мере, сейчас моя рабочая версия такова.

— Я нормальный, — подтверждает Норт, явно подавляя улыбку.