Чужие проблемы
Шрифт:
– Можно ли застраховаться от рака? Я имею в виду есть вещи, делая которые человек на сто процентов не заболеет раком?
– Я не думаю, Матвей. Очень многие ведут исключительно правильную жизнь и заболевают.
– Скажите возможно ли изъять карту погибшего мальчика, который мог лечиться в вашем центре? Он болел девять лет назад.
– Я думаю да. Если он у нас лечился. Медицинские карты умерших пациентов хранятся
в лечебных учреждениях двадцать пять лет. После выписки больного из стационара или его смерти медицинская карта амбулаторного больного с эпикризом лечащего врача стационара возвращается в поликлинику. Медицинские
– Хорошо. Я получу ордер следователя и запрошу информацию. Мне скажут о его поликлинике, в которую передавали данные?
– Да, при наличии официального запроса.
– На сайте вашего учреждения в восьмом отделении координации органного донорства сказано о смерти ребенка у Андриэ Бинхаувер. Как его звали?
– Это такое горе. Ему было двенадцать-пятнадцать лет. Умер от рака. Очень грустно, когда умирает ребенок. В Центре Шумакова – уникальное для России отделение детской трансплантации. Как бы мне вам помочь… Заметка же висела, – Терапевт позвонила и двадцать минут разговаривала с отделом кадров центра.
– Арнольд. Арнольд Бинхайвер. Спасибо, Анечка, – Елизавета Николаевна положила трубку.
– Его звали Арнольд Бинхаувер. К нему было применено экспериментальное лечение. Оно не помогло. Мать куда-то его забрала. Для получения информации о нем вам нужен ордер.
– Это иностранная фамилия?
– Они норвежцы.
– Спасибо, Елизавета Николаевна за оперативную помощь следствию.
– Не за что. Я рада помочь, – Собровец положил паспорт в карман, встал и вышел из её кабинета. Савина Елизавета Николаевна думала. Когда минутная стрелка часов на столике перед ней совершила пятиминутный скачок к часу вперед, указывая на обеденное время, она вынула мобильный телефон из сумочки, набрала номер. Гудки мерно дошли до абонента:
– Орел, мой Витенька, ты был прав. Ко мне пришли. Из Собра. Спрашивали о ней и ее умершем ребенке. Я дала показания, но вопросов о подопотном мальчике не было. Я думаю, он умер. Спрыгнуть с третьего этажа и выжить. Шутишь, что ли? Падение с девяти метров опаснее, чем с четвертого этажа, из-за более короткого времени на разворот тела на сто восемьдесят градусов, поэтому человек упадет прямо на голову, – В трубке задали вопрос.
– Некто Никонов Матвей Кириллович. Не знаю для чего ему эти сведения. Хорошо, разберись, милый. Я знаю, ты сможешь. Ты умный и сильный. Я, как ты и велел, на боевом посту.
В Шереметьево, куда он приземлился после одиннадцати часов в столице, было шумно. В понедельничное утро люди торопились по делам, одетый каждый во что горазд: модницы вышагивали на каблучках рядом с чемоданами на колесиках, мужчины предпочитали деловые костюмы, а кто-то кросовки и спортивный костюм.
Встречавший его представитель Росрыболовства оделся в брюки и белую рубашку. Описание коллеги секретарь Саввы Романовича напечатала ему на альбомном листе бумаги.
– Беркутов Кирилл Андреевич?
– Да. Шерстинов Петр Игнатьевич?
– Да. Встретились. У вас с собой есть зонт? На улице крапает.
– К сожалению, нет.
– Ничего. Машина недалеко, но придется пробежаться, а то промокнем. Стоянка вблизи занята такси.
Улица окатила Беркутова и его спутника прохладой. В коричневом волво Петр Игнатьевич дал ему время отдышаться и пристегнуться ремнем безопасности на первом сидении и спросил:
– В Московско-Окское территориальное
– Нет. Мы посчитали его вашим сотрудником.
Петр Игнатьевич засмеялся.
– Нет, он не из наших инспекторов. Мы, наоборот, сначала думали, ваш. А потом одну из заместителей руководителя нашего управления Ларинову Ольгу Александровну вызвали на прием к начальнику Главного управления по надзору за следствием, дознанием и оперативно-розыскной деятельностью Генпрокуратуры. Для разъяснения по экспертизе и досье Никонова. Мурманск далеко, а мы близко. Главное управление возглавляет генерал-майор юстиции Тарасов. Сергей Николаевич на нее орал в бешенстве, а потом успокаивал испугавшуюся его женщину. Сказал, что возмущался за непотребство: браконьеры в окраинном море Северного Ледовитого океана. Тонны контрафактной продукции из компании под предводительством депутата областной Думы. Он федерал, не будет покрывать областных преступников-депутатов.
– Кладоискатель Никонов, – Кирилл Андреевич кивнул головой.
– Приказом генерал-майора создана специализированная следственно – оперативная группа по расследования по повышению эффективности раскрытия и расследования данного уголовного дела. Никонов в ее составе. Мы в ее составе. Руководит полковник Дорохов.
– Понятно. Я никогда не расследовал дел со Следственным комитетом. Больше по части административных правонарушений по части контроля использования водных биологических ресурсов. Скажите, так кто это, Никонов Матвей Кириллович?
– История запутанная. Ольга Александровна планировала его увидеть. Знаете, что ей сказал генерал-майор на просьбу о контакте?
– Мне больно интересно. Чтоб не запятнал отчество, – Он едва заметно улыбнулся.
– Никонов боевой командир русского отделения артиллеристской разведки в Сирии. Он воевал с ИГИЛ и конкретно он ликвидировал главаря террористов Аль-какого-то там. В лицо, следовательно, она его не увидит с целью его анонимности. Да и вообще он не биолог, не ихтиолог и не рыболов. Толка не будет от их разговора. Экспертизу для него сделала эксперт-ихтиолог с мировым именем. Некто Делесова Анна Викторовна. С ней она может увидеться. Главный научный сотрудник Зоологического института сибирского отделения Российской академии наук работала за рубежом: в Париже, Вене и Берлине и это далеко не полный список. Сотрудничает с учёными из разных стран мира. Погружалась на дно Байкала в батискафе. Организовывала крупные научные проекты и экспедиции. В Байкальском музее она организовала выставку в честь её юбилея. Звезда ихтиологии посоветовала Ольге Александровне носить с собой оружие. Дело Никонова сплошная коррупция. У вас с собой пистолет?
– Нет. Я не думал об этом, если честно.
– Вам выдадут оружие в Следственном комитете. Ездим, контролируем места сбыта вместе с представителями Национального центра безопасности продукции водного промысла и аквакультуры, подотчетного Россельхознадзору. Электрошокер или распылитель слезоточивых и раздражающих средств вам ни к чему, а Макарова, калибр девять мм, возьмите. Инспекторам рыбоохраны разрешено стрелять для отражения вооружённого нападения при задержании лиц, оказывающих вооружённое сопротивление, для обезвреживания животных, угрожающих жизни и здоровью людей. Мировой эксперт поведала о Никонове очень странную вещь.