Чужие проблемы
Шрифт:
– Степан, подходи. Никого предупреждать я не буду, – Беркутов девять лет не слышал смутно родного бархатного тембра, в котором прятались злые ноты.
– Да, товарищи, браконьеры? – Заговорил Степан. – Вы его слышали. Считайте, это наше общее предупреждение. Поднимайте руки вверх. Он, я и мой товарищ выстрелим сразу на поражение. Между делом, мой друг, по твою душу, со мной Заместитель руководителя по надзору за водными биоресурсами по Мурманской области, Архангельской области, Ненецкому автономному округу Североморского управления, – Степан отряхнулся и поднялся на ноги. Старший сержант пошел к поверженным бандитам.
– Для чего мне эта информация?
– Человеку наобещали
– Взяточник на взяточнике. Я сегодня как раз одного бездаря-заместителя упаковал в камеру прикладом. Некогда мне с рыболовами-ротозеями разбираться… – От насмешливой бесцеремонности собровца у Кирилла Андреевича отпала челюсть. Он резко обернулся назад, но держащий стрелявших на мушке наглец был черной балаклаве.
– Увидишь. Во взаимодействии с Северным морским управлением мы раскроем и пресечем браконьерство и нарушения правил рыбной ловли, – Сидевший на корточках бандит потянулся к оружию.
– Ты нарываешься на неприятности, а он по ногам тебе стрелять не будет. Он не шутит, – В миллиметрах от сержанта просвистела пуля. Бандит, не отдернувший руку, завыл. Пуля попала ему в ладонь.
– Я все сказал, – Голос собровца снизившись, оформился верхним шелковистым отзвуком и хрипотцой в нижнем регистре. Кирилл Андреевич чуть не задохнулся. Он не забыл присказку сына. За спиной от знакомства с ним будто бы отказывался его Максим.
– Мы сдаемся!! Сдаемся!! Не убивайте! – Заорал безоружный, самый косматый из браконьеров. Содрогнувшись, он отшвырнул пистолет от рук сидящего в присядку бандита и плашмя свалился на пол, закрыв голову руками. Степан спешно вытряхнул чужие магазины, собрал опорожненные пистолеты, хлопнул раненного браконьера по плечу, тот охнул от боли.
– Кирилл Андреевич, вам, смотрю врача не нужно. Все хорошо? – Спросил Канатиков. – Для раненных вызываю. Беркутов кивнул и обернулся к дверям. Внутрь заходила эксперт «Аквакультуры» Дарья в компании коллег. Они пошли осматривать бассейны, смотреть на копошащихся крабов. Собровец покидал комнату. Кирилл Андреевич должен был что-то сделать, чтобы отогнать нахлынувшее на него наваждение. Злой, невоспитанный парень говорил в манере с интонациями его сына. Если бы он сорвался догонять прячущегося от всех собровца, то поднял бы сам себя на смех. С момента пропажи его сына шел девятый год. Наверняка его воспоминание в памяти исказилось, но это было до боли знакомо… Он бы не простил себя, если бы не удостоверился:
– Максим! – Громко позвал он.
Дарья касалась рукой воды, отряхивала капли и во весь голос разглагольствовала о не маркированном улове, их неслыханной везучести, грядущих проверках и дерзости Никонова. Тот стоял за дверью. Он его услышал. Перешагнул порог и замер, по стойке «смирно». Очень со стороны для него странно собровец медлил, не уходя. Думал. О чем можно было размышлять, он не представлял. В плотной черной водолазке, черной кожаной куртке и синих джинсах собровец не снял балаклаву, а в ней достал из кармана куртки книжечку в обложке, открыл на личной фотографии, прочитал, перепроверив. Положил книжечку обратно на место, встряхнулся и зашагал прочь. Собровец не был его Максимом.
– Да было б кого проверять! Они стреляли. Мы их засудим за нападение на сотрудников полиции и гвардии! Стена в дырах от их пуль. Первый взводил курок, целился в Кирилла Андреевича! Пулей в ногу Матвей не дал негодяю его убить! Слыханное ли дело быть убитым в командировке! На лицо угроза и моей жизни! Пулей в руку Матвей не дал второму бандиту взять оружие! А то я бы с тобой не разговаривал! Неженки по стеклу горазды стрелять. Как до дела доходит, от вида крови в обморок хлопаются и стонут. Это ты, Дарья Всеволодовна,
– Матвей всегда недружелюбный? – Подыскал Беркутов слово.
– В своем репертуаре. Пострелял и откланялся. Спасибо небесам, – Перекрестилась перед ним Кузьмина.
Спасшего ему жизнь Никонова в тот вечер, Беркутов больше не увидел. Снова потянулось время. Браконьеров арестовали. Товар конфисковали в «гостиницу-передержку», чтобы в дальнейшем перевезти в Мурманск и выпустить в Баренцево море. Впечатление о Никонове Матвее у Беркутове формировалось неприятное. Он не был готов к заочным оскорблениям.
В четверг его привлек к оперативным мероприятиям следователь Беляев Виктор Алексеевич для оказания помощи в описании рыболовных снастей на том же складе. Они перебирали блесны, сети и крабовые ловушки, и Кирилл Андреевич осмелился спросить:
– В досье Никонова сказано о сети складов с живыми обитателями: семь мест, кроме вчерашнего. Можно установить засаду. Нас выведут на покупателей продукции. А где Матвей? Меня обещали с ним познакомить, я вторую неделю жду. Невоспитанно.
– Он с утра ко мне приходил с делом. Я ему о возможности засады. Он мне предложил, оставить крабов рыбоохране, то бишь вам, Кирилл Андреевич, и допросить мать Смирнова. Принес ее заявление от руки. Она потерпевшая. Сказал о проводимой им слежке за браконьерами. Как всегда, командир командует. Все знает лучше всех. Я потерпевшей повестку направил. Придет, поговорим. Вместе разберемся с сетью поставки контрабанды водных ресурсов из Мурманска. Подозреваемая им компания восемь лет как реорганизовались, но продолжает браконьерствовать под новой вывеской. Никонов рекомендовал брать на встречу с ними оружие. В виду вашего отношения, представляю, по вам при встрече он тоже прошелся, – предположил Виктор Алексеевич, улыбаясь.
– Да. Одно слово хам.
– Я за ним с пятнадцатого года, как он появился в УВД Гагаринского района, наблюдаю, и скажу другое. Он специально себя так ведет, чтобы к нему не лезли. На самом деле он получше многих здесь собравшихся будет.
– Не верится.
– А между тем Никонов в одиночку предотвратил в феврале теракт в Индустриальном банке на Ломоносовском проспекте. Деньги снимал, когда они налетели, и пролез в операционный зал через какой-то люк в кабинете менеджеров. Прошел бы мимо, что ему до чужих проблем. А он удосужился и спас два десятка людей и беременную дочь генерал-майора Тарасова, которую взяли в заложники, чтобы вести к денежному хранилищу. Об этом весь февраль и март Московские газеты пестрели.
– Один. Это возможно?
– Согнали ФСБ, ОМОН, оперативников, Следственный комитет, но все разом боялись входить в банк. Объяснение классное: никто не вызывался объявлять штурм и спасать беременную женщину из-за обещания террористов убивать заложников. Все испугались нести ответственность перед генерал-майором Тарасовым за его дочь. Кроме Никонова. История умалчивает, как он сдюжил одолеть троих, вооруженных до зубов бандитов, но они орали, что он отчаянный, сатанинский отрок, со сверхспособностями. Девчонка заикалась. Вымолвить двух слов до успокоительного не могла. Генерал-майор после этого скомандовал не разбазаривать кадры. В России объявлено военное положение. Учиться Матвея в Университет МВД имени В. Я. Кикотя послал. Младшего лейтенанта присвоил, на работу в СОБР подрядил. Никонов в штыки: не хочу. По завершению разборки Тарасов его об этом спросил, кстати, передал мне Дорохов. А хам ответил, что его папа воспитывал нести ответственность. Он боевой старший прапорщик. Не для того звание получал от командира, чтобы три радикальных урода обижали беременную женщину.