Чужой среди своих 3
Шрифт:
… то понижая голос и обещая…
— … праздники на носу! — доносится до меня, — Все люди как люди, и ребятишки уже по домам сидят, отдыхают! Одна я…
— На взятку напрашивается, — прокомментировал я для Леры, наблюдавшей за этой сценкой с толикой весёлой брезгливости, и, пожалуй, неким этнографическим интересом, — но чтобы со всем уважением.
В руку Медузы перекочевала трёшка с профилем Ильича, и уровень звука упал, а чуть погодя, после двух мятых рублей, уборщица, она же вахтёрша и человек, без которого встанет весь учебный процесс, удалилась наконец походкой заслуженного
— Ничего страшного, — прокомментировал Буйнов недавнее событие, но его движения, несколько нервные, контрастировали с утверждением.
— Ума не приложу, — негромко сказал он, доставая сигареты и прикуривая, усаживаясь рядом на край сцены, — что с ними со всеми делать?
Лера, будучи только что зачисленной в группу на неопределённых правах бэк-вокалистки и автора, так же неопределённо пожала плечами, отмалчиваясь. Своё мнение, если оно у неё есть, она умеет отстаивать, не особо стесняясь возраста и авторитета оппонента, но, когда не вполне понимает ситуацию, предпочитает молчать и слушать.
Но делать, действительно, что-то надо! Народу на прослушивание пришло много, хотя объявления и мы не давали. Сарафанное, мать его, радио…
— А ведь и голоса замечательные… — Буйнов вздохнул и затянулся, — и музыканты есть неплохие, но…
«Но» было вполне серьёзным — возраст! Здесь, в этом времени, многие в восемнадцать выглядят так, что невольно хочется обращаться к ним по имени-отчеству, как к человеку пожившему, прошедшему длинный и сложный жизненный путь.
Но проблема даже не в том, как они выглядят, а, пожалуй, прежде всего в том, что к двадцати пяти-тридцати многие бетонируются характером и привычками так, что ни убавить, ни прибавить! Они хотят на сцену, хотят свою толику славы, и, хотя им нравится современная эстрада и рок, меняться они не готовы.
Как минимум, они будут сопротивляться любым изменениям. Осознанно или нет, не суть… а это — конфликты!
Ну или как вариант — застой и невозможность выйти на уровень, хоть чуточку выше провинциальных ДК. Потому что здесь и сейчас рок — это готовность не просто к творчеству в заданных рамках, но и к экспериментам вне творческих рамок! Это готовность быть выгнанным с работы, к «пропесочиванию» на комсомольском собрании, к задержанию милицией за «неправильный» внешний вид, к решительному изменению образа жизни!
Большинство из пришедших просто не понимает, как сильно может измениться их жизнь, и не сможет принять изменений. Даже если сейчас считает иначе…
— Ладно, — вздыхаю, давя в себе желание закурить, — попробую решить эту проблему хотя бы частично.
… я же, в конце концов, ценюсь в том числе и за умение улаживать проблемы, и этот статус нужно хоть иногда подтверждать! Подойдя к микрофону, настроил его, пощёлкал пальцем по мембране, проверяя звук и обращая на себя внимание.
— Раз-раз! Проверка! — сообщаю, и, убедившись, что на меня смотрят все — от прыщавых юнцов с неустоявшимися голосами, «почти» умеющих играть на гитаре, до солидных дам за тридцать, со стабильной работой в ДК, перманентной завивкой и выпивающим мужем, продолжил…
— Прежде всего хочу сказать вас всем спасибо за то, что пришли! Вы поверили в нас, в наше
Отойдя от микрофона на пару шагов, изобразил аплодисменты, и Буйнов с Новодворской подыграли мне.
— Не буду обещать вам многого, — снова начал я, с ноткой ностальгии вспоминая многочисленные корпоративы и невольно подстраиваясь под стиль, несколько непривычный в этом времени, — и тем более, обещать вас всех принять в нашу группу! Но повторюсь — вы все большие молодцы просто потому, что верите в себя, что не побоялись придти на прослушивание и собеседование!
Снова аплодисменты…
— А сейчас, прежде чем мы продолжим, я хочу, чтобы задумались — так ли вам это нужно, товарищи? Мы играем рок, а он, как вы знаете, переживает сейчас непростые времена! Есть проблемы с официальным оформлением ВИА, проблемы со ставками и концертами, и как долго эта ситуация продлиться, не знает никто из нас!
Пауза… на лице одного мужичка чуть за тридцать, с висящими подковой усами и задорно торчащим пузиком, появилось задумчивое выражение. Он, насколько я знаю, играет в ВИА какого-то завода, и числится, вернее всего, не музыкантом, а каким-нибудь обваловщиком или расточником, имея, на ближайшие лет десять, а то и двадцать, обеспеченное будущее, квартиру в ближайшей перспективе и рабочий стаж.
— Поэтому задайте себе вопрос! Вы действительно хотите — вот так вот? Шагнуть в неизвестность, в холодную воду неисследованного побережья с корабля?
Я знаю, многие уже жалеют, что пришли. В первую очередь, конечно, те, кому есть что терять…
— Будут ли у нас концерты? — продолжаю я, переводя внимание с пузатенького мужичка на даму с перманентом и колоратурным сопрано. Дама относительно молода, но уже, насколько я могу судить по выражению лица, несколько забронзовела, и имеет свой, единственный правильный взгляд на всё, что происходит вокруг, — Вероятнее всего — да!
Лицо дамы чуть разглаживается, но я безжалостно обрушиваюсь на чужие мечты, ломая их вдребезги.
— Будут концерты, но будут и проблемы… — делаю пазу, обводя всех глазами так, чтобы каждому показалось, что я заглянул в глаза именно ему, — Как я уже говорил — рок ещё не устоявшийся в СССР музыкальный жанр! А значит — возможны собрания по поводу вашего морального облика и…
Замолкаю, понимая, что сейчас меня может понести куда-то не туда.
— … а поэтому просто представьте такие проблемы в вашей, именно вашей жизни!
— Но! — поглядев на парочку подростков, вскидываю руку, — Нам не нужны и те, кто приходит в рок ради бунта! Не нужны мамкины бунтари, решившие что-то доказать однокласснице и маме! Нужны музыканты…
Проговорив несколько минут и несколько раз подряд прожевав одно и то же, объявил перерыв на двадцать минут, попросив всех выйти на улицу. Знаю уже по нездешнему опыту, что обратно вернётся в лучшем случае половина, а скорее всего, и много меньше.
— Ну ты даёшь! — сдавленным голосом сказал Буйнов, хлопая меня по спине и глядя на то, как народ, переговариваясь, или напротив, задумавшись глубоко и не реагируя на внешние раздражители, потянулся из зала. Здесь и сейчас он доволен, но…