Чужой Владыка
Шрифт:
— В нашем мире непозволительная роскошь предполагать, что какая-нибудь сказка не окажется исторической хроникой, пусть и в вольной интерпретации, — не удержался от небольшой шпильки я.
— Я прекрасно знал об этом, но одно дело слышать о чём-то, и совершенно другое узнать из первых уст во всех подробностях о том, что творится в далёких землях, — сжал кулаки он, — подумать только, запирать души детей в сосуды, а потом помещать их в эти дома.
— Избы, — поправил его я.
— Да, избы на птичьих ногах и заставлять
— Как мне думается, именно так выглядят земли, где зло властвует безраздельно, — проследив за полётом камушка рядом со шлемом одного из стражей, сделал вывод я.
— Похоже на правду, — признал мою правоту Яков, — вы что-то собираетесь с этим делать?
— Безусловно, как закончится осада, возьму часть гвардии и отправлюсь на север, оставлять такое без ответа никак нельзя, — бросив взгляд на посла, что уже начал просчитывать последствия моих действий, — если повезёт, захвачу власть в одной из областей Королевств Линнормов, а после нападу на Иррисен.
— Звучит как план, — через несколько десятков секунд ответил Яков, — и, пожалуй… я поговорю с некоторыми людьми, чтобы ваш поход был правильно воспринят при дворе.
— Тогда, советую взять с собой ведьму, думаю, её откровения создадут нужный настрой, — усмехнулся я.
— Безусловно, — серьёзно кивнул он.
Следующие несколько дней прошли в заботах, мы с Яковом как могли укрепляли силы посольства, в том числе выкупив почти всех имеющихся лошадей под седло в городе. Я по большей части занимался слаживанием войск и ремонтом големов, в первую очередь с баллистами, пока мой новый союзник занимался административными вопросами и пытался встроить нас в ряды защитников Абсалома.
На пятый день осады, ульфены закончили с пригородами и приступили к полноценной осаде, заодно отбив первую попытку снять морскую блокаду силами флота Эскадара, военно-морской базы Абсалома на соседнем с Кортосом острове. Разбирая более-менее уцелевшие дома и вырубая любую растительность в округе, северяне строили осадные орудия, пока всадники на белых драконах патрулировали округу. Сейчас главной опасностью были именно драконы, но пока они не подлетят на достаточно близкое расстояние, с ними ничего не получалось сделать.
Седьмой день ознаменовался сразу двумя важными новостями: ульфены всё же решились на полноценный штурм, причём как-то увеличив свою армию, а лорд Гис всё же нашёл способ пополнить ряды защитников. Правитель города поступил безрассудно и смело, объявив, что каждый раб, что с оружием в руках встанет на защиту Абсалома — получит свободу. Рабовладельцы, конечно, были против, но когда город в осаде и может быть разграблен, к их мнению никто особо не прислушивался. Уже бывшие рабы, получив кое-какое снаряжение из городских арсеналов, далеко не самое лучшее, встали на стенах плечом к плечу со свободными гражданами города.
Штурм начался с обстрела из катапульт, которым активно помогали маги всех сортов. Безусловно, магическую защиту, развёрнутую над городом им пробить не удалось, но вот заставить дрогнуть вчерашних горожан и рабов, они
Моё же место было прямо над воротами ведущими из района Лепестка в Меднолесье, во всяком случае то, что от него осталось. Стоял я над воротами в гордом одиночестве, если не считать знамени, дополнительно украсив шлем плюмажем из ярких перьев. Можно было ещё доспех позолотой украсить, чтобы ульфены точно поняли, что перед ними командир, но я посчитал это лишним.
Основной расчёт был на то, чтобы пока я помощью магии удерживал ворота, именно я стал главной целью для атаки зависших в воздухе драконов. Белые драконы выдыхали потоки мороза, вместо огня или молний, а потому за свою сохранность я не особо беспокоился, разве что для вида наложил заклинание устойчивости к стихийному урону, надо только добиться того, чтобы они атаковали все сразу. По расчётам, если они попробуют меня подморозить, то неизбежно нарвутся на слаженный залп големов с баллистами, дополненный выстрелами из катапульт, в чаши которых зарядили крепкие сети с крюками. Даже если драконы не умрут мгновенно, их быстро добьют на земле.
Лениво смотря на таран, накрытый мокрыми шкурами и укрытый магическим щитом, я ждал, пока он окажется в зоне поражения магии. Попытки меня пристрелить обычно заканчивались ничем: Защита от Стрел плюс отличные доспехи делали меня почти неуязвимым для выстрелов из луков и арбалетов, добавить к этому высоту древних стен, и о пролетающих рядом снарядах я мог и вовсе забыть.
Стоило тарану пересечь нужную черту, как я тут же начал действовать. Первым заклинанием был Столп Огня, ударивший прямо по центру осадного орудия, и заставивший проявиться магический барьер. Пусть поджарить до хрустящей корочки бойцов, тянущих здоровенную деревянную конструкцию, не удалось, но оказавшимся в духовке воинам от этого не легче. Пока амулеты или какой-то маг, были полностью сосредоточены на защите от огня сверху, я дал команду духу земли начинать. Пусть не самый сильный, но оттого менее заметный дух, сделал всё как надо, а именно: создал глубокие ямки прямо под колёсами двигающегося тарана, заодно начав рыхлить почву под ним же.
Явно не ожидающие такой подлости ульфены, ещё несколько минут пытались поднять несколько тонн дерева и вытащить их из ям, пока не поняли, что лишь больше увязли. Могучий таран, за строительством которого я наблюдал этой ночью, был потерян, но не уничтожен. Он просто застрял на одном месте, мешая подтащить любое другое орудие по той же дороге, а я уж постарался, чтобы она была единственной. Послав несколько заклинаний вслед удирающим воинам, мне оставалось только ждать.
На моём участке стены было относительно спокойно, да и основные удары налётчики решили нанести вдоль воды, так что ни о каком прямом штурме и речи быть не могло. Добавить к этому то, что почти у каждого защитника с более-менее прямыми руками было по несколько склянок или даже пустых винных бутылок с алхимическим огнём, и единственный оставшийся путь в город для ульфенов лежал через ворота. Вот только выглядело всё слишком подозрительно, если боковые стены были буквально забиты людьми, то над главными воротами виднелась всего одна гордая фигура, ну и знамя, конечно.