Чужой выбор
Шрифт:
— Нет смысла. Я вижу в подобных поступках только глупость, а глупцы мне не интересны. А по этим, — император отметил красными чернилами несколько имен ниже, — предоставишь мне все имеющиеся сведения в подробностях. Чтобы решить, что делать дальше, я должен понимать степень вины. Возможно, даже окажу кому-то милость и дам шанс оправдаться и покаяться.
— Слово сиятельного — закон.
— А вот кто мне интересен — это верховный жрец Дияр. Его я не ожидал увидеть в твоем списке. Расскажи подробнее.
— Его роль вторична, но все равно огромна — он предложил
— И что попросил взамен?
— Участие в малом императорском совете вне зависимости от того, будет он регентским или при новой главе государства.
— Неужели Дияр не поверил в то, что венец возложат на Леонарда? Что ж, тогда он не до конца потерян. Дай угадаю — у него разные договоры со всеми тремя главными претендентами?
— Сиятельный видит людей насквозь, — подтвердил глава тайной службы.
— Жреца пока не трогай. С ним все несколько сложнее, чем кажется. Я поговорю с ним сам нынче же вечером. Нейтралитет, конечно, неприятен. Но за право быть в совете я бы на его месте и не то пообещал.
— Подчиняюсь вашей воле.
— А это кто? — палец императора уперся в долгий перечень людей, отделенных от прочих жирной чертой.
— Грязь под ногами, — небрежно отозвался Сиф. — Слуги, наемники, поставщики оружия, кузнецы, мастеровые, торговцы. Есть даже один ювелир.
— Да неужто? Из тех, кто работает с краденным?
— Отнюдь. Уважаемый мастер, знаменитый на всю столицу, Махран бен Шарди. Примерный муж, заботливый отец.
— И что же почтенному семьянину не жилось спокойно? Поделись, меня снедает любопытство.
— Через него шла перепродажа некоторых очень дорогих украшений семейств Борре и Умара бен Дилиш. Первый, как вы знаете, распродает наследство матери, второй, к его чести, свое собственное. И, разумеется, деньги эти предназначены на оплату наемных отрядов. Точнее, раньше предназначались.
— Я так понимаю, ты успел их придержать.
— Нет, но оставил под бдительным надзором. Жду вашего решения. Прикажете схватить предателей?
Сабир еще раз изучил имена. В основном мужчины, несколько женщин, знать и простые люди. И все они — участники очередной смуты, отвратительного, неестественного в своей гнусности заговора против священной власти императора. Наконец, приняв решение, сиятельный разделил людей в первой половине списка на две группы.
— Да. Сегодня же ночью. Всех до последнего. Тех, кто отмечен красным, пока просто задержать, сведения по ним мне на рассмотрение. Остальных отдаю тебе. Допросить, вытрясти из них все, но так, чтобы еще дышали некоторое время. Имущество арестовать. Родственников помести под надзор — еще пригодятся. Если кто-то не захочет говорить, можешь надавить через родных, кого выбирать — решишь сам, но не трогай пока прямых наследников. На все даю тебе неделю.
— Будет исполнено. Но, со всем почтением и уважением, вы кое что
Сабир демонстративно приподнял одну бровь.
— Разве?
— Что делать с теми, кто ниже черты?
— Ах ты об этом, — понимающе улыбнулся император. — Как ты сказал о них прежде? “Грязь”? Вот пусть и станут грязью. Казнить без дознавания. Тела выставить под стенами, в назидание подданным.
— Мой господин, не слишком ли рано? — Сиф позволил себе проявить немного беспокойства. — Пока будет идти суд над представителями знати, разумно ли провоцировать толпу излишней жестокостью? Я могу устранить виновных не поднимая шума.
— Ты, кажется, не понимаешь всей серьезности положения, — впервые с начала разговора Сабир утратил контроль над своими эмоциями. — Эти люди должны были подчиняться мне по факту рождения. Почитание священной власти — их долг, единственная по-настоящему важная обязанность. А они решились на предательство. Всякий из этой черни узнает, что я не ведаю жалости к изменникам. Пусть остальные думают дважды, прежде, чем идти против своего господина.
Сиф Йонна поклонился, демонстрируя молчаливое согласие.
— В таком случае позвольте мне откланяться.
— Иди. Первый отчет жду от тебя завтра утром.
Спустя почти час после ухода главы тайной службы, император в сопровождении внушительного отряда охраны направился в храм Всех Стихий. Вечер для верховного жреца Дияра обещал стать не самым приятным.
41. Предателей не прощают
Мейрам сама бы не смогла объяснить, что заставило ее нынче вечером выскользнуть из покоев и, воспользовавшись проходом для прислуги, пробраться в город. Невнятная тревога грызла ее весь день, сбивая с мысли, лишая равновесия.
Эти две недели оказались непростыми. После краткой встречи с северянином, Мейрам долго собирала разбегающиеся мысли воедино, однако успеха не добилась. Противоборствующие желания — спастись от опасности самой и постараться уберечь других — вступили в нешуточную схватку. В том, что напрасно правитель Недоре не стал бы рисковать своим человеком да и ее, Мейрам, положением, девушка не сомневалась. Значит отступить сейчас, поддавшись инстинкту самосохранения, будет преступлением и низостью.
Мейрам пустила в ход все свои возможности, чтобы узнать больше о происходящем. Под любым удобным предлогом старалась оказаться рядом с братом. Наблюдала, слушала, делала выводы.
Понимание пришло неожиданно — император боялся. Он явно был не в духе последние дни — срывался, был крайне резок, даже груб. Конечно, приступ дурного настроения мог объясняться тысячей причин, но чутье подсказывало Мейрам, что все не так однозначно.
Сегодня вечером Сабир вызвал к себе охрану и покинул дворец перед самым закатом. Подкупленный слуга, отвечающий за подачу сладостей в императорские покои, поведал, что сиятельный принимал у себя начальника тайной службы, после чего направился в храм Всех Стихий. Однако, причину столь странного визита в неурочное время, слуга назвать не смог.