ЧВК "Пересвет". Книга третья
Шрифт:
Пока Дамьян перетаскивал куски нарезанной говядины в открытый морозильный ларь, я поискал по полкам кухни специи. Как оказалось, ныне мёртвые хозяева перевалочного пункта, особыми гурманами небыли. Мне удалось найти только соль, черный перец и какой-то соус с острым чилийским перцем. Пахло из бутылочки адски, на вкус было ещё хуже — даже после пары капель на языке полыхало так, что впору было дышать огнём. Ну да ничего, зато обеззараживание…
— На безрыбье и рак рыба, — приговаривал я, втирая всё это дело в кусок говядины.
Дамьяну посчастливилось
— Ну хоть какое-то светлое пятно в этой поездке! Надеюсь, хоть фильтрованное?
— Понятия не имею, — я кинул ему бутылку, и он с ловкостью поймал её, лишь чуть поморщился от ранения. — Выбирать всё равно не приходиться.
Дамьян разжег гриль и мастерски разрезал замаринованное мясо на порции. Через несколько минут оно уже жарилось на решетке. Над колумбийскими болотами поплыл аромат барбекю.
Признаться, я бы, конечно, предпочёл мангал и запах шашлычка из свиной шеи и лучка, а не размороженный кусок говядины, обмазанный неизвестно чем… Но пустой желудок и пара глотков пива сделали своё дело — от густого, пряного аромата рот сам наполнялся слюной.
Маркус Вальего нет-нет, да и поглядывал на гриль голодным взглядом.
— Этому тоже порцию? — спросил Дамьян, проверяя готовность говядины.
— Конечно, — кивнул я. — Оголодал поде… Бледный, только глазища светятся. И то от голода.
Наконец нехитрый ужин был готов. Дамьян решил не заморачиваться — снял решётку вместе с мясом и поставил на пристань. Горячее мясо дымилось, сочилось соком.
— Летите, не стидите се! — сказал серб на своём родном языке, и первым подцепил кусок мяса ножом.
Все хотели последовать его примеру, но Шеф вдруг выдал:
— Негоже такой знатный ужин без тоста начинать, вашество!
— Твоя правда! — согласился я и поднял бутылку с пивом. — Минуту внимания!
Хосе Мигель клацнул зубами, так и не вонзив из в сочный кусок говядины, Дамьян бросил на меня полный страдания взгляд, а раненый контрабандист едва удерживал горячий кусок кончиками пальцев. И только Шеф с довольным, и слегка ехидным видом, посматривал на остальных.
— Небольшой тост, — начал я. — Все мы оказались здесь по стечению странных обстоятельств. Порой очень опасных обстоятельств. Точнее исключительно опасных обстоятельств. Но тем не менее мы все живы. Так давайте выпьем за то, чтобы все преграды на нашем пути и впредь не бывали непреодолимыми!
— Одличан тост, ваше господство! — воскликнул Дамьян, под стук сходящихся бутылок.
Все сделали по глотку и принялись за мясо. Оно оказалось чертовски сочным и вкусным. А еще очень острым! Причем поначалу острота не ощущалась из-за того, что куски говядины были с пылу с жару, но потом жгучий Чили проявил себя во всей красе.
Дамьян вдруг покраснел и выпучил глаза, Шеф присосался к пивной бутылке, выдул ее за два глотка и потянулся за следующей. У меня же перехватило дыхание от пожара, заполыхавшего
— Да, да, белые гринго и соус чили, — наконец смог я проговорить. — Очень забавно.
— Простите, сеньор, — Хосе Мигель едва сдерживал улыбку.
— Срать будет страшно, — просипел Шеф.
Трапеза происходила по принципу «мыши плакали, давились, но продолжали жрать кактус». Наконец жгучая трапеза завершилась, и я устроился чуть поодаль от остальных, чтобы перевести дух.
Но побыть в одиночестве мне не удалось, потому что вскоре рядом со мной устроился Шеф, притащивший с собой несколько бутылок пива.
Мы раздавили по одной в тишине, прежде чем он начал разговор.
— Тут происходит какая-то чертовщина, — сказал Шеф и приложился к бутылке. Сделав глоток, он поморщился и отрыгнул. — Все же это моча, а не пиво. Южноамериканская пивосодержащая моча. Из чего они его варят? Из бананов или кактусов?
Я пропустил мимо ушей замечания о пиве, хотя с мнением Шефа был полностью согласен — гадость еще та.
— Меня больше волнует судьба Софии, чем кучка мертвых контрабандистов. Пусть и погибших при странных обстоятельствах.
— Ну это не удивительно, вашество, — ухмыльнулся Шеф. — Зазноба твоя штучка горячая! Интересно, в кого она такая?
Я не стал снова повторять, что между мной и Софией ничего нет — то ли надоело твердить одно и тоже, как попугай, то ли захотелось признать, что симпатия между нами есть и скрывать это уже бессмысленно. Но последние слова Шефа меня заинтересовали.
— В каком это смысле — в кого? Наверное, в кого-то из родителей.
Шеф сделал еще один глоток и многозначительно посмотрел на меня.
— Ты знаешь то, что не знаю я? — мне стало любопытно.
— Не то, чтобы знаю, вашество… Скорее предполагаю.
— Предполагаешь?
— Это предположение, подтверждённое чуйкой. А она меня редко подводит. Сам же знаешь, вашество.
— Тогда говори прямо.
— Вы видели фотографию отца Софии, профессора Марьясова?
— Да, конечно, — кивнул я. Ради информации об экспедиции профессора Марьясова я проник в электронный отдел Специального отдела. Так что уж что что, а фото отца Софии я запомнил хорошо. — А что?
— Сходства нет никакого, вашество. — ответил Шеф. — Типичный европеоид со светлыми волосами.
— Может она в мать или еще в кого-то из родственников? — я начинал догадываться, в какую сторону клонит Шеф.
— У матери славянские черты лица и светло-русые волосы. Старшая дочь Екатерина Марьясов, сестра твоей зазнобы, вылитая мать, только нос отцовский.
— Послушай… — начал было я, но Шеф бесцеремонно прервал меня
— Я просмотрел семейные фотографии семейства Марьясовых, включая дальних родственников. Доминантного азиатского гена, который мог бы придать Софии такую внешность, не было ни у кого из кровных родственников.