ЧВК «Вольные стрелки». СВО в Африке
Шрифт:
Те двенадцать человек, что составляли костяк моей банды, я тренировал лично, делая упор на прикладных приемах ведения боя. Со стороны ветеранам легиона мои тренировки казались каким-то несерьезным действием, но когда я выиграл соревнования, то майор Сивонье проникся и убедился, что я был прав.
Тут надо сказать, что командир базы, куда нас отправили с Паспарту служить сразу же после тренировочного лагеря, не просто так выделил меня из остальных новичков. Я его подкупил, дав в залог один из алмазов, и пообещал, что если моя группа выиграет соревнование, то к этому алмазу добавлю еще один. Надо ли говорить, что именно командир базы решал, кто победит в соревновании по многоборью.
Соревнование моя группа выиграла, и я предложил майору подать заявку на участие в следующем
По дальнейшей моей задумке, мою группу должны были освободить от всех насущных дел, чтобы мы могли тренироваться до седьмого пота, а уж потом, когда нас отправят на основную базу легиона на севере Африки, дать оттуда деру, купив в Марокко паспорта для всех моих людей. У брата Паспарту в Марокко был старый приятель, зарабатывавший себе на жизнь легализацией беглецов из легиона, которых на самом деле было очень много, но далеко не всем удавалось уйти от охотников за головами, коих обязательно направляли вслед за дезертирами. Дальше мы планировали перебраться на восточное побережье Африки, осесть в одной из тамошних стран, где никогда не видели советских инструкторов, специалистов и советников.
Эта небольшая страна на восточном побережье Африки была окончательной точкой в моем путешествии, именно с этой страной и был связан весь мой план по воздействию на мировые события в целом и в СССР в частности. Какая это страна, я пока не скажу, секрет.
А получилось, что такой прекрасный план пошел по известному адресу из-за какого-то там капитана-лягушатника, у которого папашка воевал на стороне Гитлера.
Я, выросший на советских фильмах и советской пропаганде человек, всегда думал, что французы во Вторую мировую войну воевали на стороне СССР против фашистов. Есть очень много героических фильмов про «маки» – партизан французского Сопротивления. Кино довольно эпичное и часто показывает тяжелые бои между гитлеровской армией и местными повстанцами. Наши ленты советского времени тоже прославляли жителей Франции как союзников – например, «Нормандия – Неман», где на самом деле воевало французов меньше сотни.
Да, действительно: были и партизаны, и герои, и летчики, воевавшие в советской армии. Однако замалчивается, сколько французов встало на сторону Гитлера. И в этом вся проблема…
Уже здесь, в Африке, я с удивлением узнал, что французов, воевавших в рядах Сопротивления против фашистов, было в пятьдесят раз меньше, чем тех, кто добровольно воевал на стороне Гитлера. Почти все заграничные колонии Франции открыто поддержали Петена и его «вишистский режим».
Франция сдалась немецким войскам 22 июня 1940 года, продержавшись против бронетанковой армады нацистов лишь 43 дня. Вскоре в городе Виши было основано профашистское правительство во главе с маршалом Анри Петеном, после встречи с Гитлером провозгласившим курс на сотрудничество – коллаборацию – с Третьим рейхом. Никакого сопротивления оккупантам во Франции не было несколько лет. Немцы спокойно гуляли по улицам французских городов, ели пирожные в кафе, развлекались в борделях. На стороне Гитлера против СССР, по разным подсчетам, воевало больше трехсот тысяч французов, и самое скверное, что все они были добровольцы.
Ладно, хрен с ним, с давно сдохшим маршалом Петеном, чтоб его в аду черти хорошенько кочегарили. У меня есть дела более важные и насущные.
– Командант, – позвал меня Векеса, – паренек говорит, что он нам помогает, потому что его дед, которому вы вылечили ногу, сказал, что вы – белый бог и спасете все их племя.
– Белый бог, говоришь? – задумчиво повторил я.
– Ага, – кивнул седовласый боец.
– Ожидаемо, – буркнул я.
Африканцы – очень набожные люди, причем все! Каждый африканец верит в Бога! Неважно, кто он: простой крестьянин, солдат, министр обороны или отучившийся в Союзе специалист,
Ни один другой регион мира не претерпел столь стремительных преобразований в религиозной сфере, как Африка. Если в начале прошлого века здесь доминировали этнические, традиционные африканские религии, то сегодня их место заняли христианство и ислам, к которым примерно в равных пропорциях принадлежит большая часть населения континента. Во многих африканских странах этот переход произошел при жизни одного поколения, тогда как в Европе и России замещение этнических религий христианством занимало сотни лет.
Скорость преобразований в религиозной сфере находит отражение в синкретизме, при котором верующий исповедует сразу несколько религий. Даже после перехода в мировую религию африканец может пользоваться традиционными амулетами, придерживаться различных суеверий, посещать шамана и места, традиционно считающиеся священными. В реликтовой форме суеверий этнические религии в той или иной степени сохраняются почти повсеместно в мире. Некоторые формы синкретизма глубоко проникли в учение мировых религий, что особенно характерно для протестантских течений, и даже выросли в самостоятельные религии: например, христлам – смешение христианства и ислама на основе культуры народа йоруба в Нигерии – или в учения многочисленных африканских независимых церквей. Учитывая все разнообразие существующих в мире религиозных практик, вопрос о существовании эталонных форм столь крупных религий спорный, но обряды и убеждения африканских верующих действительно во многом уникальны.
В отличие от европейских стран, присутствие религии в жизни африканских обществ не ограничивается посещением храмов или мечетей, она проникает во все сферы жизни.
Еще одна особенность Африки состоит в интенсивности религиозной конкуренции. Активная борьба за верующих между мировыми религиями и их направлениями создала питательную почву для конфликтов, возникновения террористических квазирелигиозных организаций, становления этнорелигиозных радикальных движений и других деструктивных процессов. Кроме того, религиозные организации стали все чаще вовлекаться в общественно-политические процессы, вступая в конкуренцию с государственными структурами.
В общем, в какой-то момент, когда меня окончательно достали ахи и вздохи Паспарту, который на каждом шагу повторял, что я – бог, пришедший на эту землю, чтобы дать свободу и принести великие блага всем африканцам, я решил, что надо использовать набожность и простодушие африканцев в своих целях.
С чего начинает свое дело каждый уважающий себя самозваный бог? Конечно же, со сбора своей паствы и проведения проповедей. Этим я периодически и занимался: собирал вокруг себя сослуживцев и проводил среди них пропагандистские речи, которые со стороны выглядели совсем как религиозные проповеди. Думаю, делали бы так военные советники из СССР, то шансов на успех у них было бы гораздо больше, чем когда они пытались привить африканцам идеи Маркса и Энгельса. С людями надо быть проще, а взгляды на жизнь иметь ширше!
– Построиться! – гаркнул я после принятия окончательного решения.
Подчиненные мне бойцы тут же выстроились в два ряда. Всего в строю было девятнадцать человек. Немного, но и не мало. Когда я «провалился» в прошлое, у меня было и того меньше – лишь жуткая жажда и головная боль. А теперь у меня в наличии верные подчиненные, оружие, кое-какие финансы в карманах, а самое главное – есть четкий план и заветная цель.
– Камрады! Враг приготовил для нас засаду, исчадия ада хотят убить нас, – говорил я проникновенно и эмоционально, все, как простые африканцы любят, – но у них ничего не выйдет, потому что я с вами и бог на нашей стороне. Этот парень, рискуя своей жизнью, предупредил нас об опасности, – я указал рукой в паренька с обмотанной головой. – А знаете, почему он это сделал?