Цикады
Шрифт:
10 лет до
Стадион. По одной стороне трибун неплотно рассредоточились зрители — в основном семейные пары: одни машут детям, другие сидят в телефонах, поглядывая — началось, нет? По стадиону снует журналистка с оператором, снимая, как дети разминаются перед пробегом.
— Леш, давай-ка теперь вон ту подснимем, — кивает журналистка оператору. — Да не эту, а вон ту, красивую, с косичками, — тычет в светловолосую девочку в спортивном костюме цвета морской волны.
Оператор кивает на другую спортсменку, которая
— Девочка, эй ты, там. Вот ты, да, слышишь? Отойди, мешаешь.
Темноволосая девочка в серой футболке и трениках бросает на журналистку хмурый взгляд и продолжает разминаться.
— Тебе жалко, что ли? Ой, ну ладно, давай немного вбок уйдем, чтобы эту не зацепить. Так нормально? Поехали. — Она обращается к камере: — Сегодня мы присутствуем на стадионе «Труд», где проводятся окружные соревнования по бегу. Давайте поговорим с нашими юными спортсменами. Как тебя зовут?
— Анюта, — девочка соединяет косички, застенчиво поглядывая в камеру.
— Волнуешься, Анюта?
— Немножко.
— А твои родители здесь?
— Да! Вот мои мама, папа и братик, — кивает на трибуну и машет.
— Подхвати-ка их, — бросает оператору и возвращается к девочке. — Какая вы дружная семья! Что ж, мы желаем тебе победы, Анюта!
Десять девочек выстраиваются в ряд у черты со свежей надписью «СТАРТ». Девочка в серой футболке оказывается рядом с Анютой.
— Приготовились!
Девочки сгибают колени.
— Внимание!
Анюта уже приподнимает ногу, но натыкается на взгляд соседки и убирает обратно к линии.
— Марш!
Девочка в сером сразу вырывается вперед. На трибунах родители и остальные дети кричат, свистят, улюлюкают.
— Катюха, давай! — ревет здоровый мужчина в спортивном костюме.
Катя бежит что есть мочи, но вдруг запинается и падает. Мимо проносится Анюта и корчит ей рожу. Катя вскакивает и ускоряется, но все равно приходит второй.
— Анечка, молодец! — визжит журналистка.
Катя перебегает финишную черту, нагоняет Анюту и толкает ее в спину так, что та падает и расшибает нос. Раздается женский визг:
— Это что такое?! Чей это дикий ребенок?
Все молчат.
35 дней до
Кате хочется спать. Глаза слипаются, голову тянет вниз, шея ноет после тренировок.
— Дмитриева!
Очнулась от окрика и прошла в кабинет. Уселась на стул перед доской с буквами и, не дожидаясь указаний, оттарабанила привычное:
— Н К И Б М Ш Ы Б.
Врачиха, которую между собой они называли Глазуньей, кивала, не отрываясь от карточки:
— Левый.
Катя повторила.
— Правый.
Выдала скороговоркой и отложила дощечку. Уже встала, как Глазунья вдруг изменила своему привычному невмешательству:
— А ну-ка давай предпоследнюю. Обоими.
Катя фыркнула: только время отнимает. Села обратно, бросила взгляд
— Б…
А дальше? И? К? Н? Катя щурилась, пытаясь сфокусироваться, но буква продолжала расплываться — как водоросль, которую пытаешься ухватить, а она выскальзывает между пальцами.
Глазунья подняла голову и поправила очки. Шлем на такие не налезет, обзор никакой, вдруг подумалось ей.
Катя часто заморгала и выдавила:
— Б И Ш… М…
Снова И? Не может быть. Тогда К. Точно ведь К. Или Н? Глазунья по-птичьи склонила голову набок:
— Закрывай левый глаз и давай строчку выше.
К или Н? Н или И? Все буквы ее имени будто сливались в единую толщу.
Глазунья процокала:
— Ну что, звезда моя. И ты туда же. Как выпуск, так слепые все.
— Я не слепая. У меня единица. Всегда была.
— Была, — усмехнулась Глазунья и зачастила в карточке. — Да не расстраивайся, может, просто спазм, может, пройдет еще. Минус небольшой, но очки хорошо бы посмотреть.
— Мне не надо очки.
— Не хочешь очки, есть линзы.
— Не надо мне линзы, — Катя процедила. — Я здоровая.
Врач пожала плечами и протянула ей карточку:
— Здоровых среди спортсменов нет. Нагрузку снизь по возможности. Что, всех прошла?
Катя кивнула:
— Вы же допуск подпишете?
— Была б моя воля, никого бы из вас не допускала, — пробормотала Глазунья, но вписала свою закорючку в карточку.
ПРОТИВОПОКАЗАНИЙ К ЗАНЯТИЯМ СПОРТОМ НЕТ
Катя выскочила из кабинета, наскоро прикрыв дверь, будто надеясь так удержать услышанное — и неувиденное.
— Ну как? — спросили из очереди.
— Как обычно, — буркнула и полетела по коридору, пытаясь скрыться от новорожденного нездоровья.
1 день после
Толбоев откинулся на стуле и оглядел девчонку. Обкорнанное каре, челка до середины лба, грубоватое лицо с крупными чертами, руки с короткими пальцами, обкусанные ногти.
Он спросил сразу:
— Почему фехтование?
Девчонка тряхнула челкой:
— А почему нет?
— Не самый очевидный выбор. Девочка и оружие.
На «девочке» она так резанула взглядом, что стало понятно: это он зря.
— Я бегала раньше.
— И что случилось?
— Догнали. Давайте к делу, короче. Мне еще к экзаменам готовиться.
35 дней до
Алекс и Антон стояли на краю бассейна и разминались. Алекс — широкоплечий, коренастый, поджарый, над линией плавок чуть заметна складка живота. Антон чуть выше, стройнее, со спиной пловца. Оба — разукрашенные фиолетовыми разводами. Оба в синих шапочках и очках — казалось бы, похожи, но нет. Плавки на Антоне удлиненные профессиональные, шапочка прилегала плотнее, очки не запотевали, на правой руке виднелись спортивные часы. Алекс все еще поправлял очки, хотя тренер уже поднес свисток ко рту.