Цикады
Шрифт:
Антон бросился в воду сразу, Алекс потерял долю секунды с очками, но и этого хватило, чтобы соперник вырвался вперед. Он плыл вальяжно, уверенно, как будто даже не в полную силу. Оттолкнулся от бортика, развернулся под водой и вернулся в исходную точку. Обернулся лишь раз — перед финишем.
Алекс пришел вторым. Поморщившись, взобрался наверх. Антон буркнул что-то с ухмылкой, Алекс стиснул кулак, но промолчал и двинулся в сторону Кати.
— Что, плохо я плыл? — он взлохматил влажные волосы.
— Плохо, — знала, что можно промолчать,
— Царапина на очках.
— А я тебе говорила, менять их надо давно.
Алекс поморщился. Мимо проходил Билан и бросил:
— Что-то Тростянецкая не приходит, порадовалась бы своему герою.
— Тебя не спросили, — огрызнулся Алекс.
— А тебя, Кать, спросили? Радуешься за нее как за себя, да? — тот усмехнулся и пошел вперед.
Катя тронула Алекса за прохладную крепкую руку:
— Не ведись. Что ты как маленький?
— Как медосмотр?
Катя посчитала это за извинение и села на скамейку.
— Норм. Придешь ко мне на финал? — вышло почти жалобно, просительно, так что она разозлилась на себя и вскочила. — А если не хочешь, так не надо.
— Ты-то не продуешь, да? — Алекс смотрел куда-то за ее спину. Оглянулась: Антон написывал кому-то в телефоне, улыбаясь.
Она пожала плечами:
— Главное — урыть Нечаеву. С остальными я справлюсь.
— А с Нечаевой не справишься? — Алекс наконец перевел на нее взгляд.
— А Нечаева у нас как Антон. Папенькина дочка.
2 дня после
Толбоев развернул перед ней телефон с их совместным фото:
— Ты, выходит, девушка Костенко, да?
— Допустим.
— А как у тебя с Тростянецкой?
— Никак. Учились вместе. Я же позже пришла в эту школу. Только в десятом.
— И что, влилась?
— Влилась.
— А почему так получилось, что ты влилась, а Тростянецкая нет, — не знаешь?
35 дней до
В раздевалке Катя надевала костюм, облеплявший ее как вторая кожа.
Тренер повторял одно и то же:
— Сейчас Соколова, с ней ты быстро разберешься, не трать силы зря. Главное — это финал.
— А то я не знаю, — она огрызнулась, примеряя маску.
— Будь осторожней, не позволяй себя выводить, как обычно. Защищаться не забывай. Поняла, звезда моя? — бросил ей. Дернулась, схватила маску и побежала к дорожке. Сразу посмотрела на трибуны: Алекса так и не было.
Заняла место на дорожке и уставилась на Соколову сквозь решетку маски. Та помахала залу — женщина лет сорока в ответ послала ей воздушный поцелуй. Ну ничего, долго болеть не придется.
— Екатерина Дмитриева и Елена Соколова. Начали.
Катя закончила тур со счетом 15/6 — наголо. Соколова сняла шлем и показала Кате средний палец исподтишка — ничего, ничего, иди-ка поплачься мамочке, пусть тебя отдадут на историческое фехтование. А сборная не для слабаков, напомнил внутренний Тренер.
Она вынесла еще троих, прежде чем встретилась с
— Начали!
Нечаева двигалась с кошачьей ленцой — тонкая, ловкая, юркая. Рядом с ней Катя чувствовала себя гусеницей, которая гусеницей и останется. С этой не расслабишься, она фехтовать начала раньше, чем ходить, — с таким-то папой. Нечаева била легко и уверенно, Катя отбивала удар за ударом, но каждый шаг давался ей все с большим трудом — будто она следила за собой в замедленной съемке, которую показывают в итоге, демонстрируя, где был удачный ход, да только у самой удачных ходов не случилось, и она уже слышала голос невидимого комментатора, который говорил, как Дмитриева пропускает удар, как Нечаева вырывается вперед и занимает место в сборной, как Нечаева становится звездой сезона, — и от этого голоса движения становились все тяжелее, все бессильнее. До перерыва она проворонила несколько уколов и уже знала, что сейчас услышит.
Он так ей и сказал:
— Ты сама на себя не похожа. Где моя девочка?
— Дома, — прошипела она и, оттолкнув его, бросилась обратно.
Оставалась минута. Катя встала в стойку и кинулась вперед — сразу ткнула в грудь, но пропустила удар Нечаевой. Двойное касание — нужен еще один балл.
Прозвучал сигнал, недовольная Нечаева сняла шлем. Арбитр отошел к судьям, и спустя пару минут зажглось табло: 15/14 — в пользу Нечаевой.
— Почему? — выкрикнула Катя.
Нечаева улыбнулась и повернулась к трибунам, помахав.
— Почему? — повторила и кинулась к стойке. — Почему вы не засчитали мой удар?
— Он прошел по касательной. Ты промазала. Нечаева — нет.
Катя стиснула рукоять и вскинула руку с рапирой. Тут она почувствовала, как ее плечо сжала знакомая ладонь. Тренер уже шипел ей в ухо:
— Пойдем. Дисквал хочешь?
Выдрал у нее рапиру.
— Да вы все сговорились! — она швырнула шлем и бросила последний взгляд на трибуну.
Алекс так и не пришел.
Она сидела в раздевалке, кусая костяшки: лишь бы не заплакать, лишь бы не дать им понять, что они — все они — победили.
Скрипнула дверь — на пороге появился Тренер с ее маской в руках.
— Надо выйти на награждение. — Навис над ней так, что перед глазами оказался ремень джинсов с темной пряжкой.
— В жопу их. В жопу награждение. У меня украли место, — сказала она джинсам.
— Второе место. Не выйдешь — и его не будет. — На колени легла маска.
— В жопу второе место. Мое — первое.
Он сел рядом и взял ее за подбородок.
— А давай-ка я тебе напомню, из какой дыры я тебя вытащил, восьмиклассница. Мамина помада, сапоги старшей сестры. У тебя один шанс вырваться. Иначе окажешься на месте своей мамки. Беременной, босой, бухой.