Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
– Сколько лет, сколько зим! Постарел я за эти четыре года, да? Жизнь режиссера полна волнений…
– Особенно в этот раз.
– Да я тут совсем поседел!
Мимо Тофлера к лошади подлетел человек с редеющими волосами и схватил ее за узду. Конечно же, это был Ричард Уокиншоу.
– Не волнуйтесь, мистер Уокиншоу, я не сбегу, – сказала Леона и тоже слезла с лошади. – Можете опять связать меня, если хотите. Я и брюки надела, и в туалет сходила.
В сопровождении Тофлера Митараи спустился по каменной лестнице, ведущей в подземелье Парфенона,
– Крепко закрыто… Она открывается внутрь?
– Ага. У Леоны спросил?
– Да нет, и так понятно. Давай-ка сядем наверху и поговорим.
Митараи поднялся по лестнице. Там их поджидали Оливер, Берт, Уокиншоу, Леона и помощники режиссера.
Сначала Митараи забрал у Уокиншоу поводья и, поблагодарив его, привязал лошадь к колонне Парфенона. Затем подтащил к себе стул.
– Итак, Эрвин, если я неправ, поправь меня. В комнате внизу установлено несколько рядов металлических панелей. Столбы, на которых закреплены панели, покрыты металлом, а точнее говоря, свинцом.
Переглянувшись с Оливером, Тофлер присвистнул.
– Угадал?
– Бинго.
Митараи сложил руки перед лицом и принялся трясти ими, а ногами стал слегка постукивать.
– Как вам, коллеги? Такое чувство, что все это время он прятался где-то здесь… Что ж, позвольте представить всех вас именитому сыщику. Это наш художник-постановщик Оливер Баррет. Тот джентльмен с кислым выражением лица – Ричард Уокиншоу, оператор-постановщик. Это гример Берт Эстин – как и ты, он родом с Востока. Тот полный человек – Винсент Монтгомери, актер. А вон те ребята вдалеке… Ну-ка представьтесь все!
Все остальные представились самостоятельно.
– Рад знакомству, джентльмены! Меня зовут Киёси Митараи. Боюсь, мое имя сложно запомнить, так что можете этого не делать. Среди вас есть двое людей, кого я знаю со времен «Аиды». Впрочем, сейчас не имеет значения, кто я такой. Куда важнее то, что времени у нас нет.
– А вот мне все равно, кто вы такой и есть ли у нас время. Знакомиться с вами и жать вам руку я не намерен! – недружелюбно крикнул Уокиншоу. Пожав плечами, Митараи молча протянул Уокиншоу руку. Тот поднялся со стула. – Я считаю, что сейчас самое важное – помешать Леоне улизнуть и передать ее в руки полиции. Сегодняшним вечером прибудут следователи из Лос-Анджелеса.
– Кошмар! Десять часов осталось!
– Именно. Целых десять часов. Ключевой вопрос – как нам держать в узде эту маньячку все это время?
– Вчера вечером снова что-то случилось? – спросил Митараи у режиссера.
– Да, с Кэрол Дарнелл. Бедная девочка… Теперь почти все наши главные актеры мертвы.
– Кэрол?! – Леона вскочила со стула. Уокиншоу тут же схватил ее за плечо.
– Мы завернули ее труп в брезент и положили в ту палатку. Ей искололи лицо и нанесли множество ударов – в сердце, живот, шею… Даже не верится, что человек может быть настолько жесток. Тут явно действовал сумасшедший, – гневно проговорил Тофлер.
Но Уокиншоу резко прервал его:
– Все видели, как блестяще она играет? Да уж, недаром ей досталась
По Парфенону эхом прокатились его одинокие хлопки.
– Но мы не должны обманываться ее удивленным взглядом и слезливой актерской игрой. Мы же профессионалы своего дела. Чудовищный конец бедной Кэрол – дело рук этой безумной красотки. Правда, и это не всё. Минувшей ночью мы обнаружили тела Стива Ханта и Дэнни Джексона. У Стива вырезали дыру в груди, достали из нее сердце и выпили из него всю кровь.
Митараи помрачнел.
– Все так и было, Эрвин?
– Да. Но ничего сказать на этот счет я не могу. И мне не хочется делиться мыслями по поводу того, кто это сделал. Так что не задавай мне вопросов. Я лишь некомпетентный режиссер, который молит Бога о том, чтобы все разрешилось.
– Трупы Стива и Дэнни лежали в башне над комнатой Леоны. А окровавленное тело Кэрол мы нашли в коридоре Красного флигеля. Входная дверь была заперта на засов, так что внутри были только Кэрол, Леона и Винс. Никто, кроме этой ведьмы, не мог такого сделать! – с жаром рассказывал Уокиншоу. Затем он в деталях описал трупы, найденные прошлой ночью.
– Ну и завершающие штрихи. Еще до того, как мы вылетели из аэропорта, Лос-Анджелес гудел от слухов о похищениях младенцев в Беверли-Хиллз. И где же их нашли? В доме Леоны, в стеклянных сосудах! – Оператор-постановщик указал пальцем в сторону Леоны и некоторое время продолжал стоять в такой позе.
– Вы отлично собрали косвенные улики! – восхищенно пробормотал Митараи.
– Уже выдан ордер на ее арест. При таком наборе доказательств даже самый недалекий присяжный вряд ли найдет, что возразить. Среди несчастных детей, найденных у Леоны, есть и ребенок несчастного Джима… У меня самого сжимается сердце.
– Блестящая речь! Вы словно сами все это видели! – тихо усмехнулся Митараи.
Недобро посмотрев на него, Уокиншоу продолжил:
– Но, кроме Стива и Дэнни, мы нашли и труп Джерома Мирандо. И у него тоже было вырезано мясо с обратной стороны шеи. Все это, мистер Холмс, я видел собственными глазами. И Стив, и Дэнни, и Джером были прекрасными людьми и хорошими друзьями для всех собравшихся здесь. И все они убиты с особой жестокостью.
Внезапно Митараи встал и принялся ходить из стороны в сторону мимо колонн, словно не замечая никого вокруг. Уокиншоу, напротив, сел на стул.
– Вот это мне и непонятно. Почему мягкие ткани с обратной стороны шеи удалены у четырех младенцев – и Джерома Мирандо? У него-то почему? Эрвин, ему сломали позвоночник?
– Кости у него вроде были целы.
– А что насчет Кэрол?
– Ни шея, ни позвоночник у нее не пострадали, – ответил Уокиншоу.
– Хм, странно… В одном я уверен: в Лос-Анджелесе преступнику подошли бы любые младенцы. А то, что всех их похитили в Беверли-Хиллз и притом у членов съемочной группы «Саломеи», связано лишь с тем, что убийца располагал информацией о составе их семей и устройстве их домов.