Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
– Гм, я это впервые слышу. Раньше вы мне этого не говорили.
– Да?
На лице Инубо появилось выражение «кажется, лишнего сболтнул».
– Если это так, то, значит, госпожа Хисикава в это время была жива, – сказал Фукуи.
От этих слов Инубо растерялся так, что его даже стало жалко.
– Была жива… вы такие трудные вопросы задаете…
– Что тут трудного? Когда вы подошли к двери, вы слышали голос госпожи Хисикавы или нет?
– Да, я думаю, слышал. А может быть, и нет.
– Но мы-то не можем знать за вас!
Фукуи немного
«Нет, – подумал я про себя, – на самом деле это вам решать».
– Ну же! – громко сказал Фукуи.
– Простите, простите, пожалуйста, – пробормотал Инубо.
Почему-то он старательно извинялся перед детективом. Мне было немного трудно понять действовавшие здесь правила общения.
– Господин Фукуи!
Фукуи собирался что-то сказать, когда его окликнули из соседней комнаты, и из-за раздвижных дверей выглянуло лицо Мории.
– Звонит господин Ито из полиции префектуры.
– Хорошо.
Фукуи встал и поспешно скрылся в соседней комнате.
– Итак, вы слышали голос госпожи Хисикавы через дверь?
На этот раз спрашивал Судзуки. При этом Инубо быстро поднял глаза, как будто наконец что-то вспомнил.
– Да, так мне вроде кажется, – сказал Инубо с сияющим выражением лица.
– Это точно был голос госпожи Хисикавы? Хорошенько подумайте, – сказал Судзуки с нажимом.
– Мне показалось, что что-то изменилось. – Инубо говорил решительно.
– Изменилось? Так чей это был голос?
После этих слов Инубо нахмурил брови и задумался.
– Сейчас, когда я думаю об этом, мне опять кажется, что это была госпожа Хисикава.
На виске Судзуки появилась синяя жилка, и в этот момент вошел Фукуи.
– Разобрались с пулей, – сказал Фукуи, войдя в дверь и вернувшись на свое место на диване, – очень старая пуля; похоже, конструкции «Браунинга» тридцатых годов…
Он повернулся к Инубо, вероятно, думая спросить его, есть ли у него какие-нибудь мысли по этому поводу. Однако лица Инубо, которое он думал увидеть, на месте не оказалось. Тот рухнул на пол. По гостиной разнесся глухой звук удара его головы об пол.
Инубо растянулся на полу, изо рта его шла пена.
– Эй, Мория, воды, воды! – крикнул Судзуки.
Мория подбежал со стаканом воды, а Судзуки и Фукуи попытались открыть рот Инубо и заставить его выпить, но это ничего не дало, и они в раздражении плеснули воду ему на лицо.
Инубо со стоном пришел в сознание. Он посмотрел вверх своими округлившимися глазами, но потом они снова закатились. Все тело его затряслось.
– Что случилось, что с вами, господин Инубо?
Трое детективов опустились на колени вокруг Инубо. Мы с Морией, стоя за их спинами, пытались посмотреть в лицо Инубо сверху.
– Думу-думу, дум, дум, дум, дум…
Изо рта Инубо продолжали вырываться странные звуки. Я подумал было, что он безуспешно пытается произнести буддийскую молитву «Наму Амида Буцу» [401] .
– Да что это с ним! Он весь похолодел. Эй, Мория, давай расстели скорее футон.
Мория отскочил в глубь комнаты, а Фукуи, продолжая звать Инубо по имени, тряс его тучное тело.
Выглядело так, будто двое взрослых мужчин играли с младенцем.
401
«Наму Амида Буцу» – молитвенная формула буддистов, придерживающихся учения о Чистой Земле, упомянутого в сноске выше: «Принимаю прибежище в будде Амитабхе».
Фудзивара оглянулся.
– Ну, готово? – спросил он. Потом он взял Инубо за верхнюю часть тела, Танака – за ноги, и они вдвоем понесли его.
– Что такое дум-дум-дум? – спросил Судзуки.
– Пытается сказать: «Наму Амида Буцу»?
– Нет, не то, – сказал Фукуи. У него был готов другой ответ. – Он говорит, что в лоб госпоже Хисикаве попала пуля дум-дум.
Мы стояли в шоке, потеряв дар речи.
– Дум-дум, говоришь? – сказал Судзуки.
– Это пуля с несплошной оболочкой и свинцовым сердечником. Она обладает колоссальной убойной силой и оставляет огромную дыру в теле, – объяснил Фукуи.
«Что же это значит?» – подумал я про себя, услышав его слова. Если это действительно так, то все становится еще более непонятным. И откуда Инубо было это знать?
Кадзуо Инубо лежал в задней комнате, время от времени всхлипывая, как ребенок. Оставив его в покое, мы с детективами по настоянию Мории направились в большой зал поесть. Мы прошли через коридор рядом с соседней комнатой, где лежал Инубо, и вымыли руки в туалете неподалеку. Я сделал вид, что замешкался в коридоре возле комнаты Инубо, и постарался вслушаться в его рыдания.
Сначала мне показалось, что это не рыдания и даже не голос Инубо. Звуки скорее наводили на мысль, что скулит большая собака. И все-таки их производил человек, и человек поначалу весьма самоуверенный и высокомерный, хозяин этого комплекса зданий.
Слушая голос хозяина, звучавший так, будто он сошел с ума, я начал ощущать неописуемый страх. В этом доме царила паника, как будто приближался конец света. В застекленной запертой комнате погиб человек, а глава семьи, взрослый мужчина, безостановочно рыдает среди бела дня. Я начал бояться, не сам ли я сошел с ума.
Столовая, куда я вошел, представляла собой что-то вроде банкетного зала; прямо напротив входа в нем была приподнятая на ступеньку над уровнем пола сцена с малиновым занавесом. Во время банкетов там, вероятно, устраивали выступления. Зал был полностью устлан татами и был достаточно просторным, площадью татами в шестьдесят. Столы в нем были аккуратно расставлены в ряд, и я тогда насчитал их около одиннадцати, но если бы их стояло несколько десятков от одного конца зала до другого, то зал производил бы еще лучшее впечатление. Наверное, при прошлых хозяевах так и было.