Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
Томи жила вдвоем со своим 21-летним сыном Ёнэити. Дом Ёнэити и Томи Инубо был расположен к северо-западу от дома Сигэити Инубо, на небольшом холме. Когда Муцуо подбежал к дому, он обнаружил, что дверь тоже не заперта. Открыв переднюю деревянную дверь, Муцуо вошел в прихожую.
Муцуо побежал дальше, отказавшись от Кику, потому, что его неприязнь к Томи была сильнее, чем к Кику. Он был полон решимости разделаться с Томи Инубо до того, как умрет сам. Вообще пожилые женщины были хитрее молодых, а злонамеренные слухи о Муцуо, которые они распространяли, были страшнее и беспощаднее.
На удачу Муцуо, несмотря
Затем Муцуо заскочил в дальнюю комнату в шесть татами и таким же образом, через одеяло, выстрелил в Томи, которая тоже спала на боку. Сначала он попал ей в правую сторону спины, а затем сдернул одеяло, перевернул ее на спину, прижал дуло к груди и выстрелил еще раз. С Томи, на которую Муцуо держал глубокую обиду, он расправился особенно тщательно. Естественно, результатом этого было проникающее пулевое ранение.
Убрав Томи и ее сына, Муцуо, почувствовал прилив сил и направился к стоявшему южнее соседнему дому, принадлежавшему Тиёкити Инубо. К нему, так же как и к Сигэити Инубо, у него не было никаких претензий. Однако в этом доме ночевали старшая дочь Садако Канаи Аяко и сестра Юити Танно Митиё, пришедшие помочь с шелковичными червями. И поскольку Муцуо имел сильную неприязнь к этим двум девушкам, семья Тиёкити оказалась в беде.
Муцуо, который был в отношениях с матерью Аяко, пытался сблизиться и с дочерью, но был отвергнут. Митиё же была болезненной девушкой, и Муцуо сочувствовал ей как товарищу по несчастью. Ему удалось наладить отношения с Митиё, навещая ее по ночам. Однако обе девушки категорически отрицали какие-либо отношения с Муцуо, заявляли даже, что ненавидят его, и на самом деле вели себя с ним соответственно. Муцуо это не понравилось, и он всем рассказывал, что у него были отношения и с Митиё, и с Аяко.
Семья Тиёкити, которому в то время было 85 лет, состояла из жены Яэ 80 лет, старшего сына Томиити 64 лет, его жены Тамы 65 лет, сына Томиити Кодзи 41 года и его жены Кику 38 лет. Вместе с Аяко и Митиё семья Инубо в ту ночь выросла до восьми человек.
Разбуженная звуками стрельбы, семья Тиёкити собралась в комнате главного дома в шесть татами, где был котацу. Аяко, Митиё и Тама среди них не было. Эти трое спали в комнате, где держали шелковичных червей, в пристройке. Мужчины, Яэ и Кику, хоть и собрались вместе, но не могли решить, что делать дальше. Они слышали громкие выстрелы и не могли толком понять, что происходит. Не были они и уверены, что их дом следующим подвергнется атаке. В итоге, в ужасе Кодзи с женой спрятались на втором этаже, жена Тиёкити Яэ спряталась под полом, Тиёкити остался в комнате котацу, а его сын Томиити вернулся в свою постель.
Муцуо ворвался в дом Тиёкити. Однако он заранее выяснил, что Аяко и Митиё были не в главном доме, а в помещении для разведения шелкопряда, поэтому он не стал заходить в жилые комнаты, а побежал прямо через сад в пристройку. Там он открыл ставни на веранде, которые не были заперты, и ворвался внутрь. Комната представляла собой помещение
На темном крыльце стояло огромное трехглазое чудовище. Когда Аяко и Митиё закричали и попятились, из ствола ружья вылетело пламя. Митиё получила три выстрела в живот и один в грудь, а Аяко – по одному выстрелу в левую сторону шеи и левое плечо, от чего потеряла сознание.
Муцуо медленно вошел внутрь. Тама плакала и умоляла его:
– Не надо, пожалуйста, не надо!
Она сложила руки вместе и стала молиться. Однако Муцуо не проявил милосердия и наугад выпустил четыре пули. Тама получила по одному ранению в левое и правое бедро и два в левый бок, в результате чего погибла мгновенно. Кишки медленно вывалились из большой дыры в животе. Убив всех троих, Муцуо накрыл двух девушек, упавших на постель, одеялом, выбежал из пристройки и занялся главным домом. Туда он ворвался тоже не через дверь, а с веранды, сняв ставни.
– Эй, вы здесь?! Ружья есть?! – крикнул он, оказавшись внутри.
Муцуо больше всего боялся, что у его противника тоже окажется оружие. Из-за этого страха он и кричал. Когда он вошел в комнату в шесть татами, три его фонаря сразу же выхватили из темноты Тиёкити, сидящего у котацу. Тиёкити взглянул на Муцуо, но никак особо не прореагировал и продолжал спокойно сидеть. Позже Тиёкити рассказывал об этом так: «Не скажу, что было совсем не страшно, просто мне было все равно».
Муцуо это удивило. Он приставил ружье к шее Тиёкити.
– Могу и старика застрелить. Старика из главного дома я уже уделал.
Эти слова относились к Коитиро Инубо.
Муцуо немного подумал, держа ружье прижатым к шее Тиёкити.
– Дедушка, ты про меня ничего плохого не говорил. Я тебя отпускаю. Но ведь когда я умру, ты после сегодняшнего все равно скажешь.
Тиёкити хорошо запомнил и потом часто рассказывал, что в этот момент Муцуо даже немного засмеялся.
– Я просто сидел на месте. Муцуо, вероятно, подумал, что нет смысла заниматься таким стариком, и просто сразу ушел, – говорил он.
Наверху его внук Кодзи с женой, затаив дыхание, слушали. Они пережили ужасные мгновения, понимая, что Муцуо может подняться наверх в любой момент.
Но он пошел в комнату с шестью татами на первом этаже. Там был Томиити, который дрожал, накрывшись одеялом. Он тоже все слышал и подумал, что они спасены. Муцуо осветил постель Томиити своими тремя фонарями и внезапно отшвырнул подушку. Когда Томиити в испуге попытался встать, Муцуо надавил ему на грудь дулом ружья и заставил снова лечь.
– Молодые сбежали? Двинешься – пристрелю. Лежи тихо.
Под молодыми он имел в виду Кодзи с женой.
– Я не буду двигаться, не буду шевелиться, пощади меня! – взмолился Томиити, лежа на футоне и сложив руки перед грудью.
– Что, боишься за свою жизнь? – поддразнил Муцуо, подталкивая Томиити в плечо стволом ружья.
Понимая, что лучше не говорить ничего лишнего, Томиити держал руки вместе и снова и снова кивал, как ребенок.
– Хорошо, я тебя отпущу, – сказал Муцуо.