Циклы и волны глобальной истории
Шрифт:
Ниже приводятся данные, отобранные по этим критериям, причем используется общепринятая или наиболее распространенная датировка событий. Некоторая возможная неточность датировки в данном случае совершенно не принципиальна, поскольку «работает» весь массив фактов, а не отдельные факты и отдельные Даты. Радикальный же «пересмотр» истории в духе Фоменко с соавторами, выбрасывающих целые исторические эпохи, здесь никак не учитывается, поскольку он не выдерживает серьезной критики и к исторической науке имеет весьма малое отношение; представляется, что подспудная, возможно, не осознаваемая ни самими авторами, ни читателями цель таких радикальных, революционных «пересмотров» состоит в резком упрощении единой и целостной, но при этом сложной и противоречивой истории, которую трудно воспринять технократически ориентированному интеллекту, привыкшему поверять «алгеброй гармонию». Такое «упрощение» истории путем «выкидывания» ее загадок и противоречий ведет, однако, к ее разрушению.
В массиве приводимых данных курсивом выделены наиболее важные для формирования межцивилизационной, международной системы события и процессы,
<……….>
* * *
Столь подробное изложение основных событий первой (античной) волны дифференциации необходимо для получения возможно более объективной и «объемной» картины происходившего на территории Евразии — тогдашнего «глобального» мира. Из приведенных данных довольно отчетливо вырисовываются основные тенденции, характерные для античной волны дифференциации. Эти тенденции состоят прежде всего в постепенной децентрализации и последующем раздроблении мощных прежде государств (Египта, империи Чжоу в Китае, Урарту, Ассирии, Вавилона) и образовании Персидской державы Ахеменидов, простиравшейся от Малой Азии до Индии. Однако держава Ахеменидов, как уже отмечалось, была довольно непрочной и время времени фактически распадалась. В Китае же и в Индии в эту эпоху сколько–нибудь успешных попыток интеграции множества образовавшихся государств в единую империю практически не наблюдалось. Более того, необходимо отметить, что для Китая политическом плане рассматриваемая эпоха вообще была уникальной: ни до, ни после нее Китай не пребывал столь долгое время состоянии политической раздробленности и отсутствия единой империи. Зато эпоха дифференциации, эпоха «осевого времени была чрезвычайно плодотворна в плане религиозного, философского, художественного, политического и иного творчества, в тий не введения различных новшеств, изобретений, открытий. Напомним, что именно в эту эпоху в Лидии, Греции, Риме, Индии и Китае началась чеканка металлических монет — универсального средства обмена, распространилась технология изготовления стекла, появились музыкальные инструменты, новые виды одежды, ювелирных изделий и др.
Учет важности социально–политического полицентризм возникшего в условиях вызовов природы (похолодание I тысячелетия до н.э.) и кризиса в разных обществах, дает возможность приблизиться к разгадке тайны «осевого времени», т.е. причин, породивших поиски во всех областях жизни и невиданный прежде духовный взлет. Один из важных факторов, как представляется, состоял в том, что возникший (и во многом уникальный) политический и социальный полицентризм при общей цивилизационной и религиозной близости различных политических образований (полисов в Древней Греции, царств в Китае, государств и княжеств в Индии) вызвал эффект многолинейной культурной эволюции (как это позднее произошло в итальянских городах–государствах XIV–XVI веков, ставших колыбелью европейского Возрождения). Результаты и достижения этой многолинейной эволюции, происходившей в условиях острого социально–экологического кризиса, который стимулировал интенсивный поиск новых решений во всех сферах жизни общества, действительно оказались впечатляющими и во многом уникальными. Отсутствие навязываемой сверху унификации при цивилизационной близости множества центров политического, культурного, социально–экономического развития благотворно влияло на поиски во всех сферах жизни общества, способствовало проработке самых различных вариантов решения возникавших духовных и социальных проблем. Отсюда возникла ситуация, когда, по словам Ясперса, «были рассмотрены все возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, до материализма, софистики и «нигилизма»; то же самое можно сказать и о возможных вариантах политического устройства общества (демократия, олигархия, тирания, монархия, аристократическое правление), которые были опробованы в Греции и в Индии, а также о религиозном творчестве (разнообразные культы и верования, политеизм, монотеизм) и об искусстве (различные стили и направления в архитектуре, скульптуре, декоративном и ювелирном искусстве, поэзии и др.). Иными словами, полицентричная социально–политическая организация в этот переходный, кризисный период оказалась более приспособленной к поиску «ответов» на многочисленные «вызовы», к быстрому реагированию на изменения ситуации, чем социально–политическая организация, характерная для централизованных восточных деспотий.
Собственно говоря, именно образование централизованных империй в Средиземноморье, Китае и Индии в III в. до н.э. во многом положило конец духовным и социальным поискам «осевого времени». Сам Ясперс указывает на это: «Завершение носит пре де всего политический характер. Почти одновременно в ходе завоевания насильственно создаются большие могущественные империи — в Китае (Цинь Ши–хуанди), в Индии (династия Маурьев) на Западе (эллинистические государства и трепшп Котапип{ Повсюду, возникая из руин, складывался прежде всего технический и организационно планомерный порядок» [Ясперс, 1994, с. ] И далее он пишет об «осевом времени»: «Это время можно рассматривать как промежуточную фазу между эпохами великих империй, как передышку, отданную свободе, как облегченный вздох в сфере наиболее ясного сознания» [Ясперс, 1994, с. 76]. Несмотря на эти многозначительные констатации, Ясперс, как и большинство последующих авторов, все же не придавал большого значения формам политической организации, характерным для Китая, Индии, Греции и Восточного Средиземноморья в эпоху
2.3. Волна интеграции первого цикла
Как уже отмечалось, переход к эпохе политической экономической, культурной интеграции на рубеже IV–III вв. до был быстрым и почти одновременным в Средиземноморье, Китае, Индии, некоторых других регионах Евразии. Ярким проявлением этого процесса, сыгравшим значительную роль в развитии процессов интеграции, стало образование державы Александра Македонского и затем ряда крупных эллинистических государств. Держава Александра Македонского и эллинистические государства не просто создали более прочные образования вместо рыхлой и внутренне слабой Персидской державы; самое главное заключается в том, что, в отличие от Персии, в этих новых образованиях сознательно проводилась активная политика межкультурной и межэтнической интеграции. Как известно, Александр Македонский всячески инициировал и поощрял взаимодействие и интеграцию македонян и других греков с персами и представителями других народов — вплоть до массовых межэтнических браков. «Черты общности складывались не только в языке, но и в культуре. Известное единообразие ее было обусловлено распространением элементов эллинской культуры после греко–македонских завоеваний на громадной территории. Сходная в основных чертах культура правящего класса видоизменялась в эллинистических государствах под воздействием культуры, распространенной среди местного населения. Поэтому для эллинизма характерно сочетание эллинских и местных начал, синкретизм в области религии, искусства, науки. Этот процесс соединения различных культур отражал изменения социально–экономической и политической обстановки» [Всемирная история, 1956, с. 268].
Действительно, изменения в глобальной социально–экономической, политической, культурной ситуации были грандиозными, неслыханными для прежней эпохи дифференциации. Эти радикальные изменения происходили не только в Средиземноморье, где доминирование эллинистических государств постепенно сменилось доминированием Римской державы, ставшей своего рода «плавильным котлом» этносов и культур (недаром современные США так любят сравнивать себя с Древним Римом), но и в Китае, и даже в Индии, где политическое и социально–экономическое объединение всегда было замедленным. В результате этих процессов политической, экономической, культурной интеграции возникли достаточно прочные государства и политические объединения, которые во многом определяли развитие Евразии вплоть до III в. н.э., когда начался новый цикл глобального развития.
Для первого (античного) цикла, как и для двух других циклов, события волны интеграции приводятся в более кратком и обобщенном виде, чем события волны дифференциации. Это связано с рядом обстоятельств. Во–первых, несмотря на не меньшее богатство событий эпохи интеграции по сравнению с эпохой дифференциации, общая направленность и характер исторических событий эпохи интеграции выражены более явно: вектор развития здесь направлен на формирование мощных империй или универсальных государств, которые шаг за шагом осуществляют свою экономическую, политическую и военную экспансию. Во–вторых, сами события эпохи интеграции в целом известны лучше, чем события эпохи дифференциации, поскольку в учебниках по истории основное внимание традиционно уделяется именно процесса формирования крупных государств и империй. В–третьих, в эпоху интеграции по понятным причинам доминирование отдельных государств выражено гораздо больше, чем в эпохи дифференциации; в связи с этим ведущая роль в такие интеграционные эпохи (в отличие от эпох дифференциации) принадлежит небольшому количеству государств, история которых во многом совпадает с основным потоке глобальной истории. Таким образом, многоплановость и разнонаправленность развития, присущая эпохам дифференциации, сменяется более очевидным и однозначным развитием в эпохи интегра...
<………..>
Итак, на рубеже I и II вв. н.э. могущество Римской империи в Средиземноморье, Кушанской империи в Средней Азии и Индии, Ханьской империи в Китае достигает наивысшей точки. По существу, большая часть известного тогда мира оказывается поделенной между несколькими крупнейшими империями, которые поддерживают друг с другом торговые и дипломатические отношения. Внутри этих суперимперий границы не просто «прозрачны», их фактически нет. Различные технические, социально–политические, научные идеи и нововведения распространяются весьма широко, причем не только внутри великих империй, но и между ними, преодолевая границы и огромные расстояния. Вот, например, некоторые свидетельства взаимодействия наиболее удаленной от Средиземноморья Индии с Китаем, греческим и римским миром:
В первые века нашей эры усилились торговые связи Индии с Китаем, которые осуществлялись через Великий шелковый путь, а также морем. В Китай были направлены индийские посольства буддистские миссии… Новый период связей Индии с Западом начался после похода Александра Македонского, когда греки непосредственно познакомились с Индией, ее населением, традициям этой страны. В кушанскую эпоху упрочились контакты Индии Римом, туда с щедрыми дарами направлялись индийские посольства. Римляне установили свои фактории на юге страны… Влияние античного мира особенно было заметно в период создана индо–греческих государств в Северо–Западной Индии, а затем кушанский период. Оно проявилось в искусстве (гандхарска скульптура), науке, философии. Некоторые астрологические трактаты первых веков нашей эры отразили знакомство индийских ученых с александрийскими астрономами» [Бонгард–Левин, 200^ с. 274—275].