Цитадель
Шрифт:
– А в другом городе я видела, как происходило покаяние!
– Это только в грязных городах. В нашей округе уже сорок с лишним сезонов не было дней покаяния. Да и не нужны они. У нас нет сомнений в Братьях! – гордо пояснил он.
– А вдруг глава откажется принять меня или не поверит?
– Тогда пригрози жалобой Братьям! Живо засуетится! Да сильно не переживай, главное жива, а молва рано или поздно утихнет, уляжется. И быть может, когда-нибудь все забудется.
Томка даже не спорила. Чем ближе подъезжали к городу, тем меньше говорила
Ее знобило от напряженных нервов, усталости, пережитого страха и раздражения на себя, постоянно влипающую в неприятности. А еще она злилась на Ло, обещавшего семью и детей, а вместо этого кормившего ее обещаниями, качавшего права и не защищавшего от посягательств.
«Брат! Судья! Все знаешь! И где ты, когда мне плохо? Я в море сигаю, подвиги устраиваю, а ты в Цитадели отсиживается?! Сволочь! Все вы мужики сволочи!» - от переживаний она накручивала себя. И когда добрая супружеская чета великодушно доставила ее до дверей магистрата, Томка была сама не своя.
Подойдя к парадному, красному трехэтажному зданию, богато украшенному лепниной и резными воротами с мордами диковинных зверей и символом города, не успела постучать, как дверь открылась, и привратник предложил следовать за ним.
«Это такое обслуживание или дело не чисто?» - заподозрила Тамара неладное, после пережитого во всем видевшая подвох.
Ее провели по коридору, по ступенькам, довели до широкой двустворчатой двери с охраной и попросили подождать. Но едва настроилась на ожидание, створка распахнулась, и строго одетый секретарь пригласил ее войти.
Томе хоть и помогли перед отъездом отмыться, переодели в простое платье, но она все равно выглядела ужасно. И перед сидевшим за огромным, дорогим столом солидным мужчиной казалась сущей оборванкой.
Толстый мужчина в возрасте оторвался от кипы бумаг, разложенных на столе, и начал придирчиво ее разглядывать цепкими серыми глазами с нависающими веками.
Тома молчала, молчал и он. Наконец, глава спросил:
– Что вы хотели?
– Подать прошение о задержании иноземного купца, который похитил меня. Что стало с моим помощником – не знаю, но я хочу, чтобы преступник понес наказание.
– Быть может, вина лежит не только на иностранце, но и на вас? Я слышал, чтобы известная женщина, - говорил он не громко, но властно, словно пытался давить.
– На что вы намекаете? Когда состоялась драка, а вы, судя по всему, говорите именно о ней, я вмешалась, потому что опасность угрожала человеку, который мне дорог, - Тамара держалась и не отводила глаз.
– Хорошо, он вам дорог. Однако не вижу браслетов, намекающих о вашей помолвке. Потому ваше поведение можно расценивать двояко.
– Простите, но ваше поведение, лес Балпак, можно так же расценивать двояко. Не стоит смешивать два абсолютно разных дела! Кто бы я не была,
Как говорила Тхайя – певунья, главу сильно насторожило. Пытаясь не нарушить закон, он желал бы возместить певунье потери, содрать с купца штраф, чтобы впредь тому неповадно было нарушать имперский закон, и закрыть дело. Но жалобщица была настырная и весьма не глупая, хотя он надеялся на иное.
– Вас утроит значительный штраф? – прямо спросил он, оценивая Тхайю, как прагматичную, хваткую девицу.
– Нет. И дело не в монетах! Дело в моей репутации!
– Если вы печетесь о добром имени, то не правильно выбрали место работы.
– Я всего лишь пою, и об ином речи не идет.
– Я бы на вашем месте, подал бы жалобу на того, кто первоначально стал причиной вашей славы.
– Вам так насолил Орден, что вы желаете устроить показательное дело и ославить одного из них? – глаза Томы холодно заблестели.
– А разве я не прав?
– Если бы вы были правы, уже давно подали бы жалобу, а не выжидали. Хотите, чтобы дело вышло как можно более неприглядным?
– Ваш ответ?
– Нет. Я хочу подать жалобу только на похитителя.
– Раз так, я удовлетворю вашу просьбу, но… по своему усмотрению подам общественную жалобу на Брата. Не хочу, чтобы ваши запретные отношения, не одобренные брачным сговором, стали примером для подражания. Братья Ордена для нас пример! – глава ехидно оскалился, растянув большой рот в ухмылке.
– Вы, лес Балпак, в чужом глазу соринку видите, а в своем бревна не замечаете.
– Очень остроумно! – усмехнулся мужчина не добро. – Я задержу вас до решения суда. Оно состоится через шесть дней. Как раз у вас будет время поразмыслить над своим поведением и решить, куда уехать. Потому что после скандала, вам не будет в городе места.
Невзрачный, худощавый секретарь, что проводил ее в кабинет, так же вежливо выпроводил. А за дверью коренастый охранник подхватил Тамару под локоть и настойчиво, но не грубо повел по незнакомому пути. Когда свернули за поворот, он шепнул:
– Прошу прошения, леса Тхайя, но приказ есть приказ. Только не волнуйтесь, не долго вам быть в заточении. Глава как можно скорее устроит суд.
Тома ничего не ответила. После всего что произошло, она мало удивлялась. Однако понимала, что настает час истины для нее.
***
Клахем готовил речь для Совета, когда гонец из магистрата доставил срочное сообщение. Пробежав глазами по свитку, старик расхохотался и небрежно швырнул его на стол.
– Балпак возомнил себя праведником и, осмелев, подал жалобу на одного из Братьев. И кого?! Обличает Ло в соблазнении девиц, а именно некой Тхайи Траги, и требует открытого заседания, дабы сохранить незапятнанным честь Ордена. Нет предела людскому двуличию!
– Мелочная месть, - вздохнул помощник.
– Я ожидал более изощренной. Оказалось, фантазия главы богата лишь в утехах с развратницами. Однако что делать: пойти на поводу, отказать?