Цитадель
Шрифт:
Гласила она тогда:
всякому, кто усомнится в себе или в силе своей физической, нет надобности к силе духовной пробиваться, так как сила земнотворная и обычно простая является для другой основой и целевым заключением всей деятельности микротворных существ, из которых слагается сам организм.
Многое было мною почерпнуто прямо из моей головы. Сам себе говорил я иногда какие цитаты и оглавления какие творил, наяву просто сидячи и рукою по песку или бумаге
Помню еще несколько фраз, брошенных мною в лица тех, кто посмеивался над моим старанием и каким-либо новым изобретением.
Так одному прохиндею я сказал так:
– Не век тебе добровать в силе злого ума твоего. Твое же тебя и накажет. Надо только дождаться его, а не умереть от страха того заранее.
Выслушал он меня тогда, засмеялся и умер дней через несколько.
Видно глубоко поразили его слова мои, брошенные прямо так при всех наяву.
Не боялся я того, что говорил сам. Если видел злость, скупость, вражду - то так и указывал на то.
Помню, пришел ко мне один человек и говорит:
– Послушай, Сократос. Дай волю моему уму, чтобы он твой мог перескочить и обогнать во многом. А то бедствую, по земле ходячи, и сам себе места не нахожу.
– Что ж, - отвечаю я ему, - даю волю уму твоему. Бери его у себя же, да с тем и живи. Только не захаживай больше ни к кому, а то ум твой растрачиваться будет и проку от него будет мало.
Так сказал я человеку тому, и он ушел. А спустя срок появляется снова и говорит.
– Не могу сам себе втолковать многое. Плохо становится одному, да и осилить что-либо тягостно.
– Видишь, - я ему говорю, - в чем сила ума общего. В том, что она силой и состоит. Сам ум ты свой быстро истратишь, если только одной дороги
будешь пробиваться. Вместе же то легче сделать, так как один дело какое творит, а другой думает по тому и ум силой физической не занимает.
Согласился он тогда, да с тем и ушел. А опосля услышал я, что он с тем своим умом много хорошего сотворил, да вот не уберегся и в воде большой утоп, что от реки поднялась.
Но люди запомнили его и дань свою
воздали. Не покинули тело его и с честью захоронили.
Так вот оно в жизни случается порою. Не всегда с умыслом что творится, хотя по большинству именно так состоит.
Расскажу еще один случай из моей жизненной практики.
Приходит раз ко мне одна застаревшая дева и просит помочь ей найти себе спутника жизни.
Сам я, как и говорил, в браке не состоял, и потому по делу тому опыта особо не имел. Вот я ей и говорю такое:
– Иди с тем, с чем и пришла. Не знаю, как тебе помочь в том. Сама видно виновата, раз не
Так я сказал, и она ушла, как говорят, не солоно хлебавши.
Но вот спустя время воротилась вновь и с благодарностью сказала:
– Спасибо тебе, Сократос. Помог мне в деле моем.
– Чем же?
– удивился я тогда, и глаза мои чуть из орбит не повылазили.
– Да вот, послушала тебя и в поле ушла. Там и встретила того, кто нужен. Теперь, вместе с ним проживаю и вскоре дите от него родиться должно.
Сказала она так, поблагодарила и ушла.
Я же задумался тогда над всем этим и поразмыслил по-своему. Значит, не было в жизни того человека, который мог бы ее ум собой заслонить.
Потому, пришлось ей идти в поле и искать там. Это значит, что человек, от человека рождаясь, в уме превосходит и уже не состоит так, как прежде состояли родители его.
Это я взял на заметку себе и написал небольшой труд по делу тому особому.
Далее вспоминается случай такой.
Приходит ко мне мужчина и говорит:
– Знаю, Сократос, что ты можешь любому в ум его залезть. Хочу, чтобы мне там внутри изменил что и стал я силой ума своего произрастать.
– Что ж, - говорю ему, - давай, попробую. Только говорю сразу, назад ворочать не буду. То уже мне не под силу.
Согласился он и поддался на время моему уму. Вложил я ему что-то в голову и вынул оттуда чепуху.
С этим отпустил его после сна небольшого и велел прийти после, когда ум тот состоится.
Долго не шел человек, но вконец пришел раздосадный и злой по-своему.
– Что случилось?
– спрашиваю я у него.
– Не любит меня моя жена, - отвечает, - и дети ничего хорошего во мне не находят.
– Отчего так судишь?
– Вижу по ним, потому что наблюдаю за каждым и свои выводы сотворяю.
– Что же видел ты такое, от чего к мнению такому пришел?
– Ничего особого, да вот только заметил я, что больш не подзывает она к себе, как раньше и в захлебах своих больше толк знает, нежели мне того хочется.
– А дети что?
– Дети также смеются надо мной от того, что мать их ведает больше, а потому меня во всю теснят вокруг стола общего.
– Ладно, - говорю ему, - подставляй голову еще раз, попробую помочь вторично.
Так я и сделал. Постарался я над ним и отпустил снова.
Время прошло, и он заявился довольный и радостный.
– Что?
– спросил я.
– Все уладилось?
– Да, - ответил он мне весело, - стал я более просто ко всему подходить, и они меня снова за нужное место усадили.