Цугцванг
Шрифт:
— Экзамен.
— Я не…
— МОЛЧАТЬ! — вздрагиваю вместе с Максом, а Властелин раздувает ноздри, — Или ты хочешь продолжить, щенок?!
— Нет, товарищ подполковник.
— Чудно. С завтрашнего дня Лилиана становится твоей тенью.
«Вот о чем говорил Миша…» — думаю, кусая губу, чтобы не разрыдаться в голос из-за того, как сейчас выглядит Макс. Он не поднимает головы, но весь напряжен до предела, будто изо всех сил сдерживается, чтобы не размозжить башку своему папаше. Но молчит…он молчит…
— Хороший мальчик, — подтверждает мои догадки
Макс шумно выдыхает, но даже не пытается посмотреть на своего отца — только в пол. Его желваки просто сходят с ума, а Властелин только подливает масла в огонь, усмехаясь.
— Хочу, чтобы между нами больше не было тайн.
— Квартиры куплены на мои деньги и…
— ВСЕ, ЧТО У ТЕБЯ ЕСТЬ — МОЕ! — Петр Геннадьевич хватает его за волосы и сильно тянет назад, после чуть приближается и шепчет тихо, — Ты — мое говно. Запомни это, отродье, и не смей больше провоцировать меня, потому что еще одна такая выходка, и ты больше никогда не увидишь своего брата. И никто его больше не увидит…
«Не верю…» — хлопаю глазами, сжавшись еще больше, чем прежде, — «Он что действительно сейчас угрожал убить Матвея?»
Без сноски я понимаю, что речь именно о нем. Кем еще он может угрожать Максу? Кого еще он любит также сильно? Матвей его единственная больная точка, на которую давить его отцу, кажется, куда приятнее, чем помнить, что они оба в первую очередь его дети…
Я не решаюсь вылезти долго, даже после того, как машина Властелина отъезжает от дома. Отчетливо слышу скрип шин, но какой-то иррациональный страх держит меня на месте похлеще супер-клея. Макс тоже молчит. Он уже не лежит на полу, не сидит на коленях, а поднялся и опустился на край дивана, уложил голову в руки. Иногда я слышу, как он сплевывает кровь, но все еще слишком боюсь пошевелиться, потому что мне страшно сделать что-то, что поставит под угрозу хоть кого-то из Александровских.
Так проходит полчаса, за ним и сорок минут. Я вижу часы на стене и точно это знаю, так что когда минует пятьдесят, решаю, что Властелин уже точно не вернется и медленно встаю. Макс не реагирует на мои копошения, даже когда я отодвигаю полку и захожу обратно в комнату. Он так и сидит, правда берет бутылку виски и делает глоток, но не поворачивается. И не собирается…Правда стoит мне сделать шаг в его сторону, как доносится гулкое, тихое:
— Нет. Уходи.
Я вытираю слезы, которые градом вырываются из глаз, кусаю губу. Честно? Без понятия, как вести себя в такой ситуации, но при всем при этом не могу просто взять и уйти. Я хочу быть ближе, совершенно не хочу оставлять его одного, такого сломленного и одинокого…униженного. Поэтому забиваю на его слова болт и делаю еще один шаг, но я, видимо, не до конца осознаю степень его ущемленного эго, потому что это совсем не то, чего он от меня ждал…Макс резко вскакивает, швыряет бутылку о пол с размахом и чувством. Осколки взрываются салютом, я стою замерев, даже вздохнуть боюсь, а он приближается и нависает сверху.
«Все
— Я СКАЗАЛ ТЕБЕ — НЕ ПОДХОДИ! СКАЗАЛ — УЙДИ! ПОЧЕМУ ТЫ ТАКАЯ, СУКА, ТУПАЯ, А?! ВАЛИ ОТСЮДА, ШКУРА ВОНЮЧАЯ! ВАЛИ НА ХРЕН! МЕНЯ ОТ ТЕБЯ УЖЕ ТОШНИТ, Я ВИДЕТЬ ТЕБЯ НЕ МОГУ! ПОШЛА ВОН!
С силой он пихает меня так, что я падаю на диван чуть не ушибив себе голову о столик, к которому так «удачно» перекатываюсь, а когда сажусь и поворачиваюсь лицом, Максимилиан быстрым шагом удаляется наверх. От громкого хлопка дверью аж стекла дрожат, как и я, утопая в истерике, которая вот вот да наступит мне на пятки.
И наступает. Я сплю очень плохо, а с утра я просыпаюсь от шума на кухне, где во всю гремит блендер. На улице еще темно. Макс стоит ко мне спиной, полностью одетый в черный костюм точно по фигуре и со стопроцентным знаменитым брендом на этикетке. Потираю глаза и поднимаюсь на ноги, стараюсь не обращать внимания на наплевательское отношение ко мне и иду к нему. Вчера у меня было много времени подумать, и я рассудила, что он так жестко сорвался из-за того, что я видела, плюсом добавился наш «так себе» разговорчик как раз перед этим.
«Сегодня он будет другим…» — убеждала себя, но когда торможу у кухонной тумбы, а он поворачивается ко мне лицом, что-то в глубине моей души снова умирает.
Лицо порядком подбитое, конечно, хотя в принципе не так страшно, как казалось вчера, но вот взгляд…Его взгляд холоднее льда.
— Мы уезжаем. Собирайся.
Макс разворачивается и проходит мимо меня, будто мимо стены, чего я никак не ожидаю. Стою и смотрю на него, пока голову не простреливает, и я не разворачиваюсь, чтобы крикнуть в спину.
— Ты злишься на меня?! Серьезно?!
«Кажется зря я это…»
Точно. Зря. Макс шумно выдыхает, замерев, а потом вдруг делает резкое пике и прет на меня, как танк, заставляя прижаться задницей к кухонной тумбе. Смотрит так холодно, но одновременно жарко, что я невольно застываю, а через миг вываливает на меня такую кучу говна, которую я уж никак не ожидала услышать.
— Злюсь ли я?! Хм, дай-ка подумать…ДА! Из-за чего?! Да потому что из-за тебя мне пришлось молчать и кивать, чтобы он не лазил по моему дому в поисках «кого-то» еще! Из-за тебя мне пришлось прогнуться, а теперь из-за тебя твоя чертова сестра будет ходить за мной тенью! Из-за тебя Я БУДУ ВЫНУЖДЕН СМОТРЕТЬ НА ТО, КАК ОНА КАЖДЫЙ ДЕНЬ ВЫПОЛЗАЕТ ИЗ ПОД НЕГО И ИДЕТ КО МНЕ!
— Но…
— ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! Хотела услышать, как я узнал?! Отец взял ее к себе в фирму по моей просьбе, я пришел ее забирать, и застал, как она делает ему минет! Знаешь какого было наблюдать, как он хватает женщину, которую Я ЛЮБЛЮ за волосы и насаживает на свой член снова и снова?! Как течет и капает слюна на белье, которое Я ЕЙ КУПИЛ?! Просто. Потрясающе. Вот какого это было! И знаешь, что самое потрясающее?! Это все — твоя вина.
«Что?…» — еле слышно пищу, но в реальности не могу и слова сказать, да и ни к чему это никому. Я птица слишком низкого полета…