Цугцванг

Аркади Алина

– А вот мне кажется, больше к первому. Ты так внимательно осматривала составляющие пистолета, что в какой-то момент мне показалось: окажись руки свободны, ты собрала бы его за минуту.

– Я не умею обращаться с огнестрельным оружием. И с любым другим.

– Маленькая врушка, – подмигивает. – Всё же я немного тебя изучил. Когда ты лжёшь, поджимаешь нижнюю губу. Очень показательный момент.

И подобного я не замечала

за собой, но сигналы нашего тела нам не всегда видны, а вот со стороны легко читаемы. Вот только он ошибается – я боюсь. Внутри раненой птицей бьётся опасение за собственную жизнь, но больше за отца. Интуитивно ощущаю, что данная ситуация напрямую связана с ним.

Бросаю взгляд на то место, где вчера оставила телефона, увидев лишь зарядное устройство, торчащее из розетки.

– От телефона я избавился, – отвечает на мой немой вопрос, продолжая заниматься оружием.

– С какой целью ты со мной познакомился? – Молчание. – Чтобы привезти сюда? – Вновь тишина. – Ты мог меня забрать без двухнедельного представления и игры в «ты мне понравилась».

– Пожелание заказчика.

– И сколько стоит твоя работа? – Склоняю голову набок, исследуя мужчину. – Комплименты, поцелуи, объятия, секс – две недели внимания, предполагаю, обойдутся в значительную сумму.

– Я делаю – мне платят. Простой алгоритм.

– И кто ты?

– Точно не Паша и не работник офиса.

– Это я уже поняла. Я спрашиваю, какой деятельностью ты занимаешься?

Ответом мне служит тишина. Он собирает пистолет, а затем поднимается, надевая носки и свитер.

– Почти двенадцать. Время выезда.

– Оставишь меня здесь? – И если предположить, что заказчик явится сюда, то сейчас он должен удалиться.

– Нет. Отвезу в назначенное место, – приближается, садится на край и заправляет мне за ухо прядь волос.

В этот момент замечаю татуировку на левом запястье: четыре цифры 2412. Он близко, и я отмечаю изменения во внешности.

– У тебя карие глаза.

– Да. Ты же сама сказала, что этот цвет подошёл бы мне больше.

– Предполагаю, и зрение у тебя отличное.

– Когда поняла?

– Вчера, когда ты с трёхсот метров рассмотрел мужчину в зелёном костюме.

– Прокол, – цокает, – но не критичный.

– Зачем очки?

– Исследования в психологии доказали, что люди в очках бессознательно вызывают больше доверия. Плюс человек в очках, по сути, не имеет внешности. Что ответит, например, твоя

напарница, когда её попросят меня описать? Он был в очках. Поверь, больше она ничего не отметила для себя.

– Предусмотрительно…

– Будь умницей, Алла. Я вернусь через десять минут.

Накидывает куртку и выходит из домика, позволяя мне проанализировать ситуацию. Если доползти до двери и выбраться на улицу, можно позвать на помощь, но мои ноги не просто обездвижены хомутом, они перекрёстно прикреплены аналогичным к перекладине кровати.

Осматриваю комнату и понимаю, что моя сумка далеко, да и нет в ней теперь смысла. Взгляд падает на два телефона, оставленных на прикроватной тумбочке. Секундная радость сменяется пониманием, что дотянуться до них я не смогу. Минус двухспальной кровати и ограниченности моих движений.

– А если попробовать…

И я пробую, переворачиваясь и сразу взвыв от боли, потому как жёсткий хомут впивается в кожу, не желая перемещаться вместе со мной. Поэтом укладываюсь на спину и отталкиваясь попеременно пятой точкой и локтями, ползу по кровати в нужном направлении. Всё равно недостаточно, чтобы дотянуться, поэтому поднимаю руки над головой, вытягиваюсь всем телом и пытаюсь нащупать пальцами мобильник. Не хватает примерно тридцати сантиметров. Совершаю ещё одну попытку, но натягивающийся хомут причиняет боль.

Расслабляюсь, лежу с минуту, прислушиваясь к звукам, а затем рывком вытягиваюсь, не обращая внимания на неприятные ощущения, и хватаю один из телефонов. Хочу разблокировать экран, но тут же появляется рамка, предлагающая воспользоваться отпечатком пальца.

– Чёрт!

Второй ещё дальше и где гарантия, что он не запаролен? Попробовать стоит, поэтому совершаю ещё один рывок, прикладывая максимум усилий и тихо поскуливая, всё же дотягиваясь средним пальцем и подтягивая предмет к себе. Смахиваю экран и не верю в свою удачу – нет блокировки. И? Пытаюсь вспомнить номер папы или мамы – ничего. Никогда не задавалась целью запомнить номера, за что сейчас себя кляну.

Но неожиданно понимаю, что знаю номер Лизы: звонки и постоянные сообщения от напарницы отпечатали в памяти заветные десять цифр. Только сомневаюсь в последней: семьдесят один или семьдесят два?

– Ладно, попробуем один, – говорю сама с собой, набирая цифры.

Несколько гудков, а затем знакомый голос произносит:

Конец ознакомительного фрагмента.