Цветик

Михайловна Надежда

– Сережка, ты совсем отощал, так нельзя!

– Аль, да, я тут малость поэкономил, зато джинсы себе купил, первые нормальные, и вам с мамкой и племяшке по небольшому подарочку.

– Совсем сдурел, подарочки какие-то, унесет, вот, ветром...

– Не, папашка исправно к концу месяца пятьдесят рублей посылает, в каждом квитке напоминая, что деньги - на учёбу и, если брошу учиться, то ни шиша не пришлет.

– А ты что?
– насторожилась Алька.

– Не, я дурак, что ли? Ща, вот, в конце июня записался в стройотряд, до середины августа

будем где-то на севере области свинарники строить, все подзаработаю. Племяшку вот потискаю немного, а потом -труба зовет. Аль, я с тобой поеду в Горнозаводск, домой завтра к вечеру, очень хочу Миньку зубастого увидеть.

Приехали в четыре утра, братец долго стоял и разглядывал сопящего мужичка:

– Слышь, Аль, он так подрос заметно!

– Иди, спи, завтра он тебе покою не даст совсем.

В семь часов у Мишука был подъем, сначала кряхтенье, потом шебуршание и вопль на весь дом:-Мамма! Умывались, одевались, кушали и начинали хулиганить.

А сегодня, после кормежки, видя, что кто-то спит на диванчике, он ужом вывернулся из мамкиных рук и пополз туда. Встав на ножки, с любопытством разглядывал притворявшегося спящим Сережку, потом пальчиком потрогал нос, дядька клацнул зубами и открыл глаза.

Малыш заливисто засмеялся и запрыгал: - Дя!

– О, ты уже меня дядькой называешь? Иди сюда!

И все, мамка стала не нужна, они барахтались, смеялись, дурачились.

Алька побежала на работу, все было как всегда... а в обед, когда она проверяла тесто на кислотность в её лабораторию зашел секретарь комбинатовского комитета ВЛКСМ - Валерка Сумкин.

Алька держалась от него на расстоянии - уж больно масляными глазками он смотрел на неё. Будучи простым водителем, был нормальным парнягой, а вот избрали его в январе секретарем, и полезло дерьмо из мальчика.

– Альбина, до меня дошли слухи, что ты, комсомолка, ездила сына крестить.

– Не знаю, слухами не интересуюсь, да и мне в отличие от некоторых, некогда. Кто такое сказал у того и спрашивай подробности.

– Слышь, девочка наша непорочного зачатия, давай полюбовно, ты уважишь меня, а я замолвлю словечко в райкоме, а то ведь и из комсомола можно вылететь. Че ломаешься, не убудет же от тебя!

Алька аккуратно подвинула тяжелую фарфоровую чашку с таким же пестиком к краю стола - в чашке было тесто растертое с водою и добавленным туда фенолфталеином, и как-то боком обошла Валеру.

– А морда не треснет?
– она взяла в руки тяжелую литровую фарфоровую кружку и начала наливать туда реактивы.

– Ты что?

– А ничего, личико, вот, сейчас подпорчу, химия она знаешь ли... да и свидетелей нет, не докажешь, что я.

– Э-э-э, я, может, шутил?

– А я, вот, нет!

Он попятился и, взмахнув рукой, зацепил чашку с растертым тестом, белоснежный халат стал непонятно-ржаво-рыжим.

– Дура!
– он выскочил за дверь, а Алька обессиленно опустилась на стул.

– Аля, что это Сумкин выскочил от тебя облитый?
– заглянула Зоя Петровна.

Увидев Алькино лицо, влетела: - Что?

– Противно, как дерьма наелась, - Алька коротко поведала о предложении Сумкина.

– Так, сейчас пойди проверь упаковку пряников, первая партия на отправку, чтобы все было на уровне, а я схожу кой куда, ненадолго.

И рванула директриса в райком партии.

Иван Егорович Редькин был самый что ни на есть местный, - "тут родился, тут женился, тут и пригодился", отсутствовал только по причине службы - прошел всю войну, мужик был битый, жестковатый, но справедливый. Над ним в районе тряслись и очень уважали, смогли отстоять всем миром, когда Егорыча хотели забрать в аппарат, на вышестоящую должность.

– Егорыч, - ворвалась к нему Зоя Петровна, - надо поговорить, срочно.

У Егорыча и Петровны давно сложилось доброе сотрудничество, он помогал всегда, последнее время постоянно ставя в пример нерадивым хозяйственникам хлебокомбинат. Гордился, что в их молодом городе из маленькой пекаренки вырос такой большой комплекс.

– Садись, Зоя Петровна, что ты такая взъерошенная?

Выслушав, помолчал, набрал номер телефона:

– Федор Фёдорович? Давай-ка ко мне быстро, минут на десять.

Стукнув в дверь, влетел секретарь райкома ВЛКСМ.

– Федор, ты почему ставишь в местные комсомольские организации непроверенных людей секретарями?

– Не понял, Иван Егорович?

– Я про Сумкина!

– Э-э-э, Сумкин, Сумкин, это хлебозавод?
– взглянув на директрису, догадался он.

– Да!

– К стыду своему, ничего не могу сказать, это была рекомендация моего зама - Сергача.

– Так-так! Значит, после майских праздников весь актив, всех секретарей ко мне, на беседу. Шантажа, пока я жив, в городе не потерплю. Иди.

– Не переживай, Петровна, не дадим в обиду специалиста твоего, я ведь не понаслышке знаю, как она там у тебя крутится - моя сватья столько лет тестомесом работает, а как ваша Альбинка пришла, она ею не нахвалится. Говорит, что девочка толковая и с людьми умеет разговаривать, может её в райком забрать, а?

– Нет, не пойдет она, ей тут скучно будет, у неё ж глаза горят, когда на работе. Не повезло только, вот, с отцом ребенка, ну, да кто не ошибается? Самое гадкое в этой истории, что пакостник в нашем коллективе завелся.

– Исправим!

– Егорыч, все бы как ты были, а то приходят вот такие борзые Сумкины, походя людям жизнь могут испоганить. Я эту девочку в обиду никому не дам!

ГЛАВА 6.

А дома Серега сразу же потащил Альку в комнату: -Смотри!

Мишук стоял у диванчика, а брат отошел в другой конец комнаты и позвал: -Минь, иди, маленький, ко мне! Мишук поколебался, Серега опять позвал его и малышок решился и...пошел!!

– Сыночка!
– Алька подлетела к нему и зацеловала своего мужичка. Радости от того, что Мишутка пошел, не было предела!