Цветок эдельвейса или под сенью львиной лапы
Шрифт:
"Меня спасёт лев, когда я спасу его".
Теперь была очередь жрице задуматься, она потянула меня за рукав и мы вышли из пределов храма.
— Где вы живёте?
"У травницы Кайры".
— Я навещу вас вечером, — сказала жрица и, развернувшись, покинула меня.
По дороге в лесную избушку я зашла в ближайшее село и закупила на выданные знахаркой монеты снедь. Яйца, молоко, сыр, вяленое мясо и засоленное сало. Получился внушительный мешок, который я по здравому размышлению, взвалила себе на горб. Шагать с ним получалось не быстро, но я наловчилась и
Кайра была занята с больным, поэтому я тихо разгрузила продукты в холодную пристройку и там же села зашивать накопившуюся за зиму прохудившуюся одежду.
— Храм помог? — знахарка подошла как обычно бесшумно и села мне подсобить. Я кивнула и достала из кармана ту же записку, что и жрице — ответ Богини.
Кайра нахмурилась:
— Мысли Богини мне недоступны, но что бы это значило?
"Жрица обещалась зайти к вечеру".
— Что ж, возможно, она укажет тебе правильный путь.
Жрица Эльрау действительно посетила нас, когда стемнело, к тому времени мы зажгли фонарь на воротах, чтобы гостья не прошла мимо.
Раздался звук и чуть позже знакомый мелодичный голос:
— Хозяева, я могу зайти?
Вместо ответа я вышла и проводила её в дом. Под крышей она сняла накидку, оставшись в груботканном сером платье и неожиданно изящных и удобных кожаных ботиночках.
— Тарга настоятельница? — изумилась травница, — Туайя не сказала мне, что это будете именно вы. Что вас заинтересовало в ней? Или нет, не в ней, в пророчестве?
Я тихонько прикрыла входную дверь и села у плиты чистить овощи на ужин, толка от меня мало в разговоре, а слышать его я и отсюда могу.
— Ты права, Кайра, меня поразили слова Богини. Много лет назад было предсказано, что наш Мир избежит войны, спасёт его безмолвная душа, спасёт так же тихо, как и живёт.
— Точно, про Туайю, она как тень живёт, захочешь — не заметишь, — Кайра тепло посмотрела на меня, — но при чем здесь лев?
— Лев, — протянула жрица, приняв чашку с горячим отваром из моих рук, — спасибо. Вот это уже из разряда домыслов. Начну с начала: знаете ли вы, что Эльрау это не только богиня любви и жизни, но и богиня спонтанности, что означает отсутствие порядка. Не путайте с хаосом, хаос это совершенно иная материя, не совместимая с нашим миром.
— Так и есть, а её брат Келац — Бог смерти, ненависти и педантизма, — произнесла травница, — не все знают, но для меня это не тайна. Жизнь не может быть упорядочена, а смерть, в основном, точна в своём приходе. Что дальше, мудрейшая?
Настоятельница говорила медленно, будто подбирая слова, словно боясь, сказать нам лишнее:
— Есть одна легенда о юноше, полюбившем жестокую и вздорную красавицу, пообещавшую ему, если он принесёт ей эдельвейс, цветок, напоминающий след от львиной лапы, очень редкий и красивый. Юноша так долго искал цветок для своей любимой, что, когда добыл его и принёс ей, она стала старухой, одинокой и забытой всеми. Но случилось чудо, при прикосновении к цветку к ней вернулись и молодость, и красота.
Обе женщины с интересом взглянули на меня, ошарашенную
— Хорошо, мудрейшая, где бы нам найти такого юношу, который бы захотел всучить Туайке с риском для своей жизни цветок, если учесть, что влюбиться сейчас в неё невозможно.
— Так ли? Пути Богини неисповедимы.
Кайра с сомнением глядела на жрицу:
— Кто позарится на старуху?
— При чем здесь земное тело? Душа — вот источник любви…
— Ну, пошли ваши храмовые штучки. Я считаю, что любой мужик в первую очередь взглянет на внешность…
— Ты упряма, Кайра, — поджала губы настоятельница, — тебе не хватает мудрости даже выслушать меня.
Травница притихла:
— Прости, мудрейшая, так как нам поступить?
— Я долго думала и могла бы все объяснить, но решила, что именно в неведении и сбудется пророчество. Поэтому предлагаю Туайе посетить замок Блэквилла…
— Что? — подскочила знахарка, — это сродни мучительной смерти. Говорят, что из пришедших туда, никто не вышел обратно.
— Это только слухи.
— Мне не настолько надоела гостья, чтобы я желала ей такой судьбы. Пусть остаётся жить у меня, я стара и скоро, и за мной нужен будет уход.
Настоятельница помотала головой:
— Если Туайю примут в этом замке, у неё есть шанс и снять проклятье, и помочь нашему миру. У тебя в избушке она не протянет до следующей весны, её оболочка дряхлее твоей.
Кайра недовольно морщилась, а жрица продолжила:
— Пусть дева сама решит, в моем же присутствии здесь более нет необходимости. Я ухожу, Кайра, и надеюсь на твоё благоразумие.
Я проводила жрицу до ворот, освещая ей фонарем лесную тропинку,
и какое-то время смотрела как поблескивает в лунном свете ее плащ.
Вернувшись в дом, застала Кайру за странным занятием, она высыпала из мешочка старые птичьи косточки и раскидывала на пустом столе. Высматривала что-то ведомое только ей и бормотала себе под нос:
— Смерть, смерть везде… ну, разве так можно? Одному человеку… чтоб этой Эльрау пусто было, так над девочкой издеваться… а вот, надо же порядок выпал. Ну, все равно плохо… и не помочь ничем..
Она оторвалась от гадания и увидела меня, застывшую в дверях:
— Туайя, что как неродная? Проводила настоятельницу?
Я кивнула.
— Ложись-ка ты пораньше сегодня, завтра с утра тебе в путь.
Видимо, лицо моё было чересчур откровенным, потому что Кайра решила уточнить:
— Права жрица, не избежать тебе визита в Блэквилл.
"Что это за место?" — сунула под нос травнице записку.
Ее изрезанное морщинами лицо не выражало ничего, и я уже подумала, что отвечать она не будет, как она сказала, с жалостью посмотрев на меня:
— Гиблое и проклятое место. Некромант там поселился, давно, ещё до рождения моей бабки. Привёл туда жену, немагичку, простую женщину, без дара. Выросли у них детки и только один пошёл по стопам отца — тоже стал некромантом, он и унаследовал замок, и с его детьми случилось тоже самое и с внуками.