Цветок греха
Шрифт:
– Какие у вас плавные, мягкие движения, – констатировала она.
– Должен ли я воспринимать это как комплимент?
– Скорее просто наблюдение. Его взгляд остановился на ее губах. Она ощутила биение пульса где-то возле горла, опустила глаза.
– Нет, – произнесла она очень тихо и твердо.
– Как скажете. – В его словах были уверенность и сила, а также вызов. – Я тоже предпочел бы впервые поцеловать вас в менее людном месте.
– По-моему, урок музыки окончен.
Она высвободила руки, слегка отодвинулась от него.
– Следующие уроки
– Теперь вы говорите мне комплименты. Извините.
Она поднялась, направилась искать туалетную комнату, чтобы привести в порядок не столько свою одежду и прическу, сколько чувства.
Мерфи с блуждающей улыбкой на губах поставил на стол кружку и немного нахмурился, встретив осуждающий взгляд Мегги.
– Что ты затеял, парень? – резко спросила она.
– Я? Выпить еще, если Роган наконец принесет.
– Не шути со мной! Я прекрасно знаю твою склонность к слабому полу, но сейчас в глазах у тебя что-то особенное. Мне определенно не нравится.
– Не нравится?
– Перестань приставать к нему, Мегги, – заступился Грей. – Мерфи природный дегустатор. Сейчас он дегустирует еще одну красивую женщину.
– Заткнись, Грей! Он не имеет права этим заниматься.
Мерфи задумчиво посмотрел на разъяренную Мегги.
– Ты возражаешь против того, чтобы я получше узнал твою сестру, Мегги Мэй?
Она ответила непреклонным взглядом.
– Не хочу видеть, как ты с завязанными глазами подходишь к краю обрыва, с которого непременно сорвешься! Она не такая, как мы, и ей не интересен фермер из Западной Ирландии, каким бы раскрасавчиком он ни был!
Мерфи помолчал, вытащил сигарету из пачки и не спеша закурил, прежде чем ответить.
Только после первой затяжки он сказал:
– С твоей стороны очень мило, что ты заботишься обо мне. Но на край обрыва я зашел сам и сам буду падать с него.
– Если думаешь, я стану сидеть сложа руки и смотреть, как ты превращаешься в идиота, то очень ошибаешься, мой милый! Спокойствие твоего духа мне не безразлично.
– Отстань от него, Маргарет Мэри. – Роган тоже посчитал нужным встать на сторону Мерфи. – Это не твое дело.
– Не мое дело! Черт побери, я знаю этого мягкосердечного болвана всю свою жизнь и люблю его, хотя сам господь не знает за что. А эта залетная американская пташка, случайно оказавшаяся тут…
– Эта залетная пташка – твоя сестра. И, можно сказать, родная, – перебил ее Грей. – Что означает, впрочем, что она так же взбалмошна и упряма, как и ты. Раньше, чем Мегги успела наброситься на него, Мерфи примиряюще поднял руку.
– Она, вообще-то, права, наша Мегги. Но это ее мнение, и спасибо ей за заботу. А я буду поступать, как решил.
Твердость в его голосе несколько остудила пыл Мегги, и она чуть ли не жалобным тоном произнесла:
– Мерфи, но она ведь приехала и уехала. Ты это хоть понимаешь?
– Да. Если не убедить ее в обратном. На этот раз Мегги испугалась его
– Но ты же совсем ее не знаешь. Просто немножко сбрендил, парень. Не представляю, как тебя еще убедить.
– Да, ты не представляешь, Мегги. Даже ты. Она вздохнула.
– Ладно. Когда рухнешь с высоты и будешь лежать внизу, я приду перевязать твои раны. А теперь нам пора домой, Роган Суини. – Она поднялась со спящим сыном на руках и обратилась к Грейсону: – Не стану просить тебя образумить его. Все мужчины бессильны перед хотя бы слегка привлекательной женской физиономией. Уж не говорю о фигуре.
По пути к выходу Мегги увидела Шаннон, которая задержалась у столика стариков Конроев. Она кивнула ей с каменным выражением лица, та ответила тем же.
– Они больше похожи друг на друга, чем сами могут предположить, – заметил Грей.
– Да, вроде настоящих близнецов, – согласился Мерфи.
Грей хитровато взглянул на него.
– Это правда – то, что сказала Мегги насчет привлекательной физиономии?
Мерфи вместо ответа сыграл какую-то мелодию. Но потом все же произнес, глядя куда-то в пространство:
– Так или не так, а на ее лицо мне хочется глядеть все время.
Нет уж, она никому не позволит лезть ей в душу, указывать, что и как делать. Так говорила себе Шаннон, укладываясь спать в ту ночь. Сначала подсылают к ней сыщиков, разыскивают, словно какую-нибудь преступницу, а потом, когда она приезжает, обращаются с ней, как с незваным, назойливым гостем. Не все, слава богу, но эта рыжая Мегги определенно ведет себя так. Один только ее взгляд чего стоит!
Но уж теперь они так быстро от нее не отделаются! Уедет когда захочет. Во всяком случае, недели три пробудет. Обидно же ехать в такую даль и потом срываться обратно через пару дней! И ничьи холодные взгляды или резкие словечки не заставят ее собрать чемоданы раньше, чем она сама пожелает! Вот! Пускай миссис Маргарет Мэри Конкеннан, или как ее там теперь называют, поймет, что и в Америке есть крепкие орешки! Их так просто не раскусишь.
А мистер Фермер пусть тоже много из себя не воображает! Страстные взгляды и кудрявые волосы давно уже не действуют на нее. Устарело подобное оружие. Она знавала и покрасивее, и поумнее мужчин!
Конечно, они были другого склада: может, не такие – как бы это точнее определить? – натуральные, как он, но тоже не последнего десятка.
Она легла в постель, натянула одеяло до подбородка. Дождь… Не прекращается дождь, и в комнате могло бы быть не так влажно и прохладно. Но зато какой свежий воздух! Она испытывала давно уже позабытое детское удовольствие – вот так, укутавшись, лежать в постели, слушать шум дождя, копить в себе подлинные или мнимые обиды и поглядывать на кружку с ароматным горячим чаем, стоящую рядом на столике. Кружку, которую дала ей с собой Брианна, пожелав спокойной ночи. Откуда у этой женщины берутся силы столько всего делать, за всеми ухаживать и сохранять при этом доброе ко всем отношение и настоящую влюбленность в мужа?!