Цветок на скале
Шрифт:
У спальни леди Ривз всегда находился усиленный пост охраны из тех, за кого Квадр и Васкин могли поручиться жизнью. Командующий даже не пытался скрывать, как важна стала для него эта женщина. Поэтому Лавилю пришлось пойти на уступку и встретиться здесь. Хотя, он предпочёл бы разговор наедине.
Он только что осмотрел больную и пришёл к выводу, что восстановление её резерва идёт полным ходом и скоро леди очнётся. Значит, тянуть с разговором нельзя. Потому он и бродил по комнате. Так ему всегда думалось лучше, временами забрасывая что-нибудь в рот. Последние сутки он жевал,
Лорд Командующий вошёл, как всегда, стремительно, подошёл к кровати и впился взглядом в лицо больной. Видя это, и то, как нежно он взял её за руку, лекарь отвёл глаза.
— Как она?
— Скоро очнётся.
Кивнул и уселся за стол. Они молча трапезничали некоторое время.
— Говори. Теперь я готов тебя слушать.
Наместник откинулся на спинку кресла:
— Не делай невинное лицо. Я знаю это твоё выражение: как у гончей, которая не остановится, пока не схватит добычу.
Дамиан, действительно, любил загадки. По большей части, научные. Встретив что-то необъяснимое, становился въедливым, скурпулезным, доводил себя, бывало, до истощения, но остановиться не мог. Азарт не отпускал до тех пор, пока он не находил на свой вопрос мало-мальски вразумительный ответ.
С ним не любили работать, потому, что обычно лёгкий и приятный в общении, он, в это время, становился сущим демоном: жёстким и требовательным. Доводил до изнеможения не только себя, но и коллег. Ему прочили великое будущее в мире науки. Потому он, собственно, и попал сюда: в лекари к своему старому приятелю. Король в своей манере позаботился о брате: бросил в пекло войны, но и предоставил наибольший шанс выжить в ней.
Лавиль недовольно дёрнул плечом. Он не любил манеру друга говорить настолько прямо. Многие вещи, в такой формулировке, звучали неприятно. Например то, что он собирался предложить.
— Что ты думаешь об истинных парах?
— Ничего я о них не думаю. Пережиток прошлого, которому раньше придавали слишком большое значение, — Мар посверлил лекаря тяжёлым взглядом. — Говори прямо. Нет сил слушать ещё и твои увёртки.
Что ж. Тут они вступали на тонкий лёд. Лавиль тщательно подбирал слова:
— Как ты знаешь, может быть разная степень совместимости магических существ…
— Прямо, Лавиль!
— Ладно! Я, практически, уверен, что именно совместимость с тобой, позволила леди Ривз выжить. Нет, послушай! Она подпитывала твой резерв полтора часа. Могла ли остаться неучтённой магичка с резервом, сопоставимым с твоим? Необученная магичка, ведь мы знаем, что в академии она не училась. Будь это так, спонтанными выбросами магии она бы уже не раз разнесла что-нибудь. Я проверил, никаких катаклизмов на землях Ривзов в последние годы не происходило. Значит, совместимость. Она не просто вливала свой резерв, ваша магия взаимодействовала! Потому она и не истощила себя. В эту теорию вписывается и то, что Чёрная тень не распространилась по твоему организму, и даже шло спонтанное исцеление, что просто невозможно!
Маг раскраснелся, глаза блестели. Понятно, что его понесло. А раз так, то в запале он вполне может совершить нечто,
— И что из этого следует?
— Как ты не понимаешь! Жениться на ней тебе, конечно, не позволят. Но ты сможешь иметь постоянную любовницу и, быть может, даже ребенка от неё!
— Ты же сам влюблен в леди Ривз. Или я ошибаюсь?
— Не ошибаешься. Но мне ничего не светит. Ты никогда не подпустишь меня к ней, — цинично скривился лекарь.
— А как же быть с клятвами, друг мой? — Наместник испытующе уставился Дамиану в лицо.
— Тебе ли не знать, как их можно обойти! Она выедет из города, а дальнейшее клятвой не оговорено.
— А непричинение вреда?
— Можно просто припугнуть.
— Чем и кто это сделает?
— Старый добрый шантаж благополучием близких, сестёр, например. А намекнуть на это могу я.
Лицо Мара стало твёрже, глаза наливались тьмой, но он не прерывал. Хотел услышать всё. Лекарь в своём порыве этого попросту не заметил.
— Почему не я сам должен буду угрожать ей, друг мой?
— Это может привести к ненависти с её стороны и нарушить гармонию ваших магических потоков! Что скажешь?..
Лавиль выжидательно уставился на Наместника.
— Скажу, что ты чокнутый. И слишком много времени провёл при дворе моего братца.
Дамиан вспылил:
— Я предлагаю тебе идеальный выход из твоей ситуации, а ты решил заделаться чёртовым моралистом! Что значит свобода выбора одной женщины, если тебе не нужно будет мучиться больше с магической нестабильностью, калечить баб и будет шанс получить потомство?
Лавиль резко замолчал, осознав, что сказал слишком много.
— Вот мы и добрались до первопричины, друг мой! Его Величеству нужно потомство от меня. И ты в своём рвении не стыдишься нажимать на мои болевые точки.
Наместник говорил спокойно и размеренно, но у лекаря появилось и нарастало ощущение катастрофы. Ещё попытка:
— Она же нравится тебе! — это был последний аргумент.
Он ещё не закончил говорить, но уже понял — не сработало.
— О своих подозрениях ты никогда и никому не сообщишь. А если да, то я узнаю, будь уверен, и сломаю тебе жизнь так, что ты будешь мечтать о смерти. Клянусь тебе в этом…друг мой. А теперь иди вон! — голос Командующего был холоден, но лицо искажала гримаса брезгливой ярости.
Дамиана передёрнуло от ужаса. Он быстро вымелся из комнаты понимая, что никогда ещё не был так близок к смерти. И, кажется, потерял друга.
***
Он пришёл почти сразу, как она проснулась. Вошёл с непроницаемым лицом, постоял у порога, вглядываясь ей в глаза. Стремительно двинулся к ней. Дошёл до кровати, опустился на колени, так и не отпустив её взгляд.
— Прими мою клятву жизни…
Несколько слов, которые вручали жизнь клянущегося в руки того, кому поклялись. Потребовать по этой клятве можно было что угодно, включая жизнь. Сроки неограничены. И отказаться от неё нельзя.