Цветок под куполом. Возвращение
Шрифт:
— А почему ты раньше не мог этого рассказать? — Я не увидела тут ничего секретного, драка и плен — ничего необычного.
— Тот, кто подстроил все это, был на свободе и я не мог рисковать. Но он все-таки испугался и напал снова. Тогда, когда я велел тебе и Саре бежать, а ты опять не послушалась. Сначала всех поубивала, а только потом, когда в бегстве уже не было нужды, ушла. Вот ты всегда все делаешь не так.
— Тогда, на площади, я его убила? — Постаралась отвлечь его от моей персоны.
— Нет, его там не было, он не стал так рисковать. Но выжил один из его главных помощников. И при его допросе, пытаясь облегчить свою участь, он его и выдал. Это оказался один из преподавателей темной Академии.
— Они устроили заговор с целью свержения власти. Все ссылки и казни были полностью оправданы. Я следил. Пока вы двое были в прострации, я вас контролировал. Один впал в депрессию, другой в ярость. Но хвала тьме, я был трезв почти три месяца. Жуть жуткая, должен признаться, давно я так долго не был трезвым. — Вмешался Ян.
Ив ему кивнул, как мне показалось, одобрительно и благодарно. Завтрак уже давно закончился и теперь мы сидели за столом и потягивали бодрящий настой, ожидая друзей.
— Кстати, Ана. Какое заклинание ты применила на площади к заговорщикам? Признаться, это было очень красиво. — Поинтересовался Марк.
— Высший звездопад света. Он доступен магам света со средним уровнем магии как я, например. Вот только после его применения я была три дня без магии. Так что оно не очень хорошее. Но тогда я не думала. Просто ударила, чем вспомнила. Их было много. А в моем распоряжении не так много поражающих заклинаний, направленных на десять и больше человек.
— Ана, лекций будет не меньше дюжины. — Отозвался на это Марк, и с предвкушением потер руки.
— Да с чего ты взял, что я отпущу Ану к твоим оболтусам в Академию. Обойдешься без лекций. Там сплошные наглые похотливые юнцы. Нечего ей там делать. — Вспылил вдруг Ив.
— Она же там преподавать будет, а не замуж выходить. — Резко возразил Марк.
— Замуж? Кто? Ана? Ана, ты собралась замуж? Надеюсь, за меня? — Прозвучал за спиной у готового взорваться Ива, голос Ната.
— Только за тебя и выйдет, не сомневайся. Только надо сначала Ива связать и обездвижить дня на три. Тебе хватит, Нат? — Расхохотался Ян.
— Прекратили балаган. Шуты гороховые. Нат, где Лидаджу? Нам пора выдвигаться. Еще место искать в столичной гостинице и разбираться, когда будет интересующий нас портал. — Ив даже по столу стукнул ладонью, что бы они угомонились.
— Лидаджу будет с минуты на минуту. Предлагаю забрать вещи, рассчитаться и подождать ее на улице. У нее все с собой и собирать ей нечего. — Совершенно спокойно ответил Нат, разом пресекая все ухмылки и шутки.
Когда я снова спускалась с рюкзаком за плечами в общий зал трактира, Ян уже расплачивался за постой и все были готовы. Лидаджу тоже уже была здесь, и поэтому задерживаться больше не было нужды. Но едва мы вышли на улицу, как я поняла, что нашим планам покинуть этот городок быстро не суждено сбыться. Трактир располагался недалеко от ратуши и центральной площади, и теперь по улице, на которую мы все вышли, двигалось в центр много народу. Стражников было особенно много. Наша компания привлекала излишнее внимание и мешала толпе продвигаться, поэтому к нам с решительным лицом подошел один из стражников, и грубо прикрикнул.
— Не стоим столбом! Двигаем на площадь! Вам особое приглашение нужно? Могу обеспечить своим копьем!
— Спокойно, лан офицер. Не надо так нервничать, мы уже идем. — Быстро проговорил Нат, с самой разлюбезной улыбкой и, подхватив меня за локоть, двинулся в общем потоке народа.
Стражник, довольный обращением Лан, да еще тем, что его резко произвели в офицеры, отстал от нас и остальные стали следовать за нами. Так уж получилось, что улочка с трактиром выходила на площадь
— Нат, там же Майка. Там Майка, Нат. Нет. Нет. Этого не может быть. За что? Она же мухи не обидит. — И меня затрясло.
— Ив. Иди сюда, живо! — Приказ Ната я слышала, как сквозь сон, я не могла оторвать глаз от осужденных.
— Держи ее. Головой за нее отвечаешь. Судя по всему, там ее подруга. Ана может натворить что угодно. Не дай ей вмешаться ни при каких обстоятельствах. Понял? — С этими словами Нат резко передвинул меня.
— Да, Нат. — Скупо подтвердил Ив.
Я очутилась в крепких руках Ива, который словно лоза обвил меня руками и, притянув к себе, прижал к груди. Я оказалась в замке его рук и прижатой спиной к его могучей груди. Не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Но меня и так словно паралич охватил от того, что происходило сейчас на площади. А Нат между тем продолжал отдавать команды.
— Ян! На тебе Лидаджу. У них женщины священны. Она тоже может не выдержать и вмешаться. Сдерживай ее, как хочешь, но чтобы ни звука не слетело с ее губ, и ни один дротик не пролетел над площадью. Понял?
— Да, Нат. — Точно так же серьезно, как Ив отозвался Ян.
— Марк. Ты идешь со мной. Будешь если что прикрывать. Не вмешиваться, а именно прикрывать меня. Если что, то ментальное воздействие сведи к минимуму. Вперед. — И Нат с Марком стали отдаляться от нас и приближаться к эшафоту.
А на эшафоте, скорее всего, наконец, были удовлетворены количеством народу на площади, и вперед выступил глашатай со списком в руках. Он громко стал зачитывать имена и преступления стоящих на эшафоте осужденных. Первый мужчина был за кражу приговорен к отсечению кисти руки. Второй за разбой к отсечению руки по локоть. Третий был картежник и шулер и его приговорили к работам на руднике и отсечению всех пальцев на руках. Четвертый обвинялся в растрате и так же был приговорен к руднику и отсечении кисти руки. Все происходило под гробовую тишину, стоящую на площади. Никто не хлопал и не кричал. Все смотрели с отстраненным видом. Как будто происходящее происходило на другой площади, в другом городе, не в этой империи. Только слышались крики осужденных, жуткий стук топора, громкий голос глашатого, зачитывающего приговор и возгласы жреца, останавливавшего кровь и отдающего приказ оттащить осужденного. Но вот очередь дошла до единственной женщины, стоящей на эшафоте. Она осталась на нем последняя. Ее оставили под конец этого кошмара. С каждым новым осужденным слезы все сильнее лились по моим щекам, а Ив все так же крепко прижимал меня к себе. Я опустила голову еще в самом начале, и все это время слушала звуки. Я знала, что смотреть сил просто не хватит. Но вот глашатый громко зачитал.
— Лана Майя Мерси, за лечение без соответствующего благословления высшего жреца, неподчинение законам светлой империи, сопротивление, оказанное стражам правопорядка и оскорбления, высказанные в присутствии свидетелей уважаемым лицам города, приговаривается к пяти годам каторжных работ, десяти ударов плети и десяти золотых штрафа. Но в связи с отсутствием у обвиняемой денег, штраф в десять золотых заменяются двадцатью ударами плети. Итого обвиняемой будут нанесены тридцать ударов плети. В связи с тем, что обвиняемая является женщиной детородного возраста, и принадлежит к высшему светлому сословию, ей предоставляется шанс быть выкупленной из каторжных работ за пятьдесят золотых.