Цветок с тремя листьями
Шрифт:
— Хидэтада…
— Что?
Даже не повернул голову. Но остановился, а значит — можно говорить, значит — он выслушает.
— Я… не прошу простить меня… — Юкинага сглотнул колючий ком, застрявший в горле. — Но я хотел бы просить тебя о другом.
— И о чем же?
Юкинага не мог видеть его лица. Но хорошо представил себе усмешку, такую знакомую… Насмешливо. Этот голос звучал насмешливо. И что с того? Это дело надо довести до конца.
— Я знаю, что не смею ни о чем тебя просить после того… что произошло. Но ведь ты прикрыл
— Что ты понимаешь?! — Хидэтада резко обернулся. И Юкинага отступил на шаг. Никакой усмешки не было на лице Хидэтады, губы кривились, а в глазах стояли слезы.
— Прости… — Юкинага опустил голову.
— Просто скажи, что ты хочешь. И закончим на этом.
— Да… ты прав. Хидэтада, я прошу тебя позволить мне уйти сейчас. Разреши мне самому вспороть себе живот там, где этого никто не увидит. Или, если тебе нужны свидетели, можешь их выбрать, только сам! Без участия в этом господина Токугавы Иэясу.
— Что?! — Хидэтада шагнул вперед, из его горла вырвался смешок. — Что ты несешь, Юкинага?! Что за чушь?! — Он резко вскинул руку, словно намереваясь то ли ударить Юкинагу, то ли ухватить его за ворот, но, поморщившись, опустил ее.
Юкинага выдохнул и тоже подался вперед, но резко остановился, словно наткнулся на невидимое препятствие:
— Я же сказал, что все понимаю. И разве это не наилучший способ разрешить проблемы, что я создал?
— А как, по-твоему, зачем я прикрывал тебя перед его светлостью? А? — Хидэтада прищурил глаз.
Юкинаге испытал такой жгучий стыд, что захотелось провалиться сквозь землю:
— Я же сказал: я не полный идиот и все понимаю. Конфликт между господином Токугавой Иэясу и его светлостью…
— Ты — полный идиот, Юкинага. Я тебя прикрыл, потому что ты мой друг. И меньше всего я хотел, чтобы тебя казнили как преступника из-за того, что мы с тобой вдвоем устроили.
— Друг?.. — Юкинага недоуменно вскинул брови. — Ты сказал: «друг»?! Это после того как я чуть не убил тебя? Ты… шутишь?
— Какие тут могут быть шутки? Да, я до сих пор очень зол на тебя. Но я не желаю твоей смерти.
— Я хотел тебя убить, Хидэтада!
— Да? — Хидэтада хмыкнул. — То есть, когда ты клялся его светлости честью и жизнью своего рода — ты лгал? Так выходит?
— Нет… не так… — Юкинага коснулся ладонью вспотевшего лба, — я…
— Вот именно. Ты бы не стал лгать в такой ситуации. И знаешь еще что? Я видел твое лицо в тот момент. Лекарь осмотрел рану, которую ты мне нанес… не волнуйся, он не расскажет, я заплатил ему за молчание. Если бы ты довел свой удар до конца, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Но ты в последний момент отвел руку, и твой меч прошел вскользь. Это не была случайность. Ты не хотел меня убивать, когда наносил этот удар. Почему? Вот на этот вопрос я очень хочу услышать ответ.
— Ты… ты будешь смеяться, если я скажу…
— Смеяться гораздо лучше, чем рыдать. Разве нет? —
— Ты прав… А знаешь, я сейчас понимаю, что имел в виду мой отец, говоря о тебе… И поэтому все это так нелепо…
— Почему? Мне действительно важно это знать.
— Понимаешь… когда ты почти завершил свой маневр, ты допустил ошибку, открылся… но не в этом дело. Ты думал, что провел его удачно, и выражение твоего лица стало таким же, как тогда, помнишь, когда я толкнул тебя с моста в реку. Точь-в-точь. И я вспомнил, как ты мокрый выбирался на берег. И… ты ведь тоже меня прикрыл — не стал рассказывать, что произошло на самом деле. И сейчас тоже… Прости. Я не достоин твоей дружбы.
— Вот оно что. Ты вспомнил, каким я был смешным ребенком. И ты тоже, так?
— Ну… да… — Юкинага поднял взгляд и стал внимательно рассматривать облака. — Не обижайся, ты уже взрослый, ну то есть… Это не потому, что я считаю тебя мальчишкой. Ты дрался как настоящий воин, и твои слова и поступки — они достойны взрослого мужчины.
— Брось. Я ведь тоже не солгал его светлости. В главном. «Взрослый мужчина»… мы с тобой оба повели себя так, словно снова оказались на том мосту. Так что мою жизнь спасло то, что тебе внезапно открылась истина, — сказал Хидэтада и хмыкнул.
— А… проклятье… ты говоришь: «мальчишки»?.. Послушай, ты можешь выслушать меня? Ты был прав, от первого до последнего слова. Я именно так себя и вел. Опозорил себя, опозорил господина Като своим недостойным поведением. Даже будь мне тринадцать — и то у меня бы не было никаких оправданий. Мне и правда стоит пойти и надеть на себя женское кимоно.
Хидэтада зажал рот ладонью, но все же не смог до конца задавить смешок:
— Ты думаешь, Киёмаса обрадуется усатой наложнице с выбритой головой? Я не думал что у него… такой экстравагантный вкус.
Юкинага улыбнулся и провел рукой по лицу. Хидэтада расхохотался в голос.
— Правильно, смейся, я заслужил. Понимаешь, это полное безумие. Я не знаю, что на меня нашло. Я взрослый мужчина, воин. Даже когда я был безусым юношей, даже тогда я не позволял своим чувствам заходить настолько далеко, ты понимаешь? Господин Като… он всегда глубоко презирал подобные вещи, и я очень хотел заслужить его уважение, стать похожим на него. И мое место рядом с ним — оно совсем другое, понимаешь? Но я… я должен был радоваться, что нашелся тот, кому он наконец открыл свое сердце.
— Ты… я думал, что ты действительно хорошо его знаешь, Юкинага, — Хидэтада слегка сдвинул брови. — Его сердце всегда открыто хорошей драке и выпивке. А верность Като Киёмасы принадлежит исключительно его светлости.
— Я тоже в этом был уверен. Всегда уверен! Но… А ты? Тогда что? Я не понимаю, — сказал Юкинага, потирая виски.
— Извини. Я не могу тебе ничего рассказать. Като Киёмаса помог мне выпутаться из весьма серьезной передряги. И не только мне. Не один ты делаешь глупости под влиянием эмоций.