Цветок яблони
Шрифт:
— Как ваша рука?
Треттинец заулыбался:
— Словно и не покидала меня, госпожа.
Она была довольна, что все получилось. Тогда ей удалось то, что считалось невозможным уже много сотен лет. Теперь Шерон собиралась повторить подобное со всеми, кому сможет помочь. Вчера, только приехав в лагерь, она до вечера была с ранеными, вытащив с той стороны почти сорок человек. А сегодня, когда опять начнется битва, покалеченных будет не меньше.
— Есть новости с юга?
— Про армию Алагории — нет. Полагаю, они перешли мост
Шерон не стала говорить, что порой времени не хватает и спасители приходят слишком поздно, когда спасаемые уже уничтожены.
— Ясно. А мэлги?
— Рассеяны, госпожа. Их было не больше четырех тысяч. Некоторых все еще добивают в степях. И поэтому часть наших не придет.
— Все готово?
— Ваш приказ выполнен, госпожа. — Его голос стал сиплым. — Все готово.
Она постояла еще, слушая дождь.
— Тогда не будем тянуть. Помогите мне надеть кольчугу и передайте, пожалуйста, лейтенанту, чтобы собирал солдат.
— Зачем я здесь? — спросила сойка.
Стены Лентра окружали мир со всех сторон, заключая его в квадрат. Столица Ириасты, обнимавшаяся с дождем, внутри вся состояла из охряных домов, алых крыш и кипарисовых парков. Не то чтобы Лавиани был неприятен город — но она не очень понимала, почему Ради просил встретиться с Бланкой в столице.
Сойку раздражала сама мысль, что она должна приходить на зов какой-то рыжей. Что, рыба полосатая, та вообще о себе возомнила?! Очень хотела отказать, но послушалась Шерон и пришла следом за евнухом.
— Я ухожу. — Капюшон скрывал лицо Бланки. Был виден лишь краешек подбородка и намокшие локоны.
— Да я уже заметила, что ты далековато от шатров и палаток. Если честно, считала, ты продолжишь ластиться к мальчишке и вообще не отпустишь его никуда. Останешься с ним в лагере. Кой шаутт тебя потянуло в город?
— О, — с печалью отозвалась госпожа Эрбет. — Я бы с радостью была только с ним. Но сейчас он пахнет кровью, видит кровь, создает кровь. Делает работу, которую может делать, возможно, лучше, чем все другие на этом поле. Я не смею отбирать у него это. И удержать тоже не смею. И брать с собой. Наши пути на время расходятся.
Лавиани сунула палец в ухо, покрутила там с сосредоточенной обстоятельностью человека, до которого внезапно дошло сказанное немного ранее:
— Уходишь? В смысле совсем?
— Да.
— Рыба полосатая. Давай. Порази меня.
— Через час в стене, выходящей к реке, поднимется маленькая решетка и из нее выйдет лодка, которая увезёт трех человек.
Лавиани легко посчитала, кто эти трое:
— С чего ты решила, что я отправлюсь плавать в компании слепой и её верной юбки? И кстати, где еще одна? Тот, молодой, что все время нюхает воздух, точно собака?
Госпожа Эрбет опиралась на посох, ранее принадлежавший старому дэво, не вернувшемуся из Рионы. Она
— Хм. Ну, оставим на минуту мои довольно актуальные вопросы. Вот еще один. Куда мы направимся?
— Для начала на противоположный берег.
— Ты конечно же в курсе, что он отвесный?
— Дэво поднимет нас. Веревки уже готовы.
— Интересно.
Сойке действительно было интересно на это посмотреть, при ветре и сильном течении, в качающейся лодке.
— А дальше? Куда дальше, ваша божественность?
— В Шаруд.
— Вот как. Ближний свет. Предлагаю сбежать в Пубир. Или в пустоши. На край света. Еще есть Мут. Там тебя примут с распростертыми объятиями.
— Я бы с радостью. Но нам нужен Шаруд.
— Почему, рыба полосатая?!
Бланка неохотно сказала, глядя на мокрые городские крыши:
— Иногда ко мне начинают приходить странные желания. Чужие. После Рионы я иначе вижу нити. Их куда больше, чем прежде. И порой я понимаю, что правильно. Как надо поступить, чтобы все вышло.
— И как? Что изменит твое появление в столице Горного герцогства? В месте, где теперь все бегают с Вэйрэном и снесут нам головы, когда поймут, что мы не из их числа?
— Я лишу шауттов сил. Во всяком случае, на какое-то время. Во всяком случае, большинство из тех, что теперь на стороне да Монтага. И его тоже.
— В твоих ответах слышится довольно много сомнений. Даже неуверенности. Почему бы тебе не лишить их сил отсюда и не тащиться через страны, разоренные войной?
— Как бы я этого хотела, — прошептала Бланка. — В видениях и в словах дэво, что он поет мне в ухо, для этого требуется башня Калав-им-тарк. Та, что теперь отстроена.
— А она отстроена?
— Я видела это. В темных нитях.
— М-да... — Сойка в сомнении постучала пальцами по перилам балкона, где шел разговор. — Ну. Допустим. А евнухи? Ты доверяешь им?
— После смерти Саби и того, что случилось, — всецело.
— Даже не стану проявлять любопытство, чтобы узнать. Мне совершенно неинтересно. Скажи... — Она подалась вперед, заглядывая в бескровное лицо Бланки. — Скажи мне честно. Хотя бы сейчас. В чем твоя цель, Мири?
Рыжеволосая немного отстранилась, ответив с бесконечным терпением и усталостью:
— Я не знаю её целей, Лавиани. Когда-нибудь пойму или вспомню. Уверена в этом. Моя же цель — помочь Мильвио все закончить. И лишиться этой силы, когда он заберет статуэтку. Потерять глаза. Но поступить правильно. Мне надо быть там, в Шаруде. Как можно скорее. Сны говорят мне об этом. Мои кости молят об этом. Я слышу чужой голос, который призывает меня к этому.
— Чужой голос. — Сойка, вопреки своему скептицизму, ощутила, как мурашки пробежали у нее по спине. Но она была бы не она, если б не сказала: