Цветок яблони
Шрифт:
— Что ты видела, сестра?!
Мири закрыла глаза, потекли слезы. Плакала она совершенно беззвучно.
— Множество вероятностей. Но все они говорят, что Даул — это не конец. Лишь начало дороги. Когда-нибудь мы проиграем. Мир изменится. Разорвется. А может, останется прежним.
Мерк зло сверкнула глазами:
— Если перчатка — причина грядущих бед, уничтожь ее!
Мири сохранила спокойствие, спросив веско:
— А ты сможешь уничтожить свой браслет? Или мой рог? В них сила, что делает нас равными богам. Даже асторэ не могли уничтожить
— Ты тоже можешь открыть.
Смех у рыжеволосой вышел зловещим:
— Посмотри на меня, сестренка. Ну же! Посмотри, как ты смотришь на всех остальных. На мои нити. Ну?!
Мерк взглянула и отшатнулась.
— Ты... — Слова давались с трудом. — Ты умираешь.
— Вэйрэн стал прекрасным оружием того, кто так хотел мне отомстить. Да и вам тоже. Мои силы истощены боем. А дни сочтены. Доспех оказался слишком прочен, он давал ему мощь, толкал на бунт, смутил разум не только асторэ, но и всех, кто встал под его знамена. Все это я разрушила, дав плетение Милту, и его нож поставил финальную точку. Но пора заплатить цену. Каждому из нас. Теперь я не смогу открыть путь на ту сторону. Мали больше нет. И Миерона. И Мальта с его силой солнц и лун. Моратан бесполезен, его способности самые приземленные, и всегда такими были.
— Если бы ты только могла создать брешь. Я готова отнести перчатку, я выдержу силу мира мёртвых.
Мири с благодарностью коснулась щеки сестры, шепнула:
— Знаю. Но это сделаешь не ты. И не сейчас. Если когда-нибудь такой момент придет, то нас давно уже не будет.
— Как же они справятся?
— Они потерпят неудачу. Не раз. Вероятностей множество. Но когда-нибудь у кого-то получится. И все закончится. А точнее — начнется снова. Как мы и хотели. Наша же реальность, наша магия, все, что нас окружает, — отравлены перчаткой. Я так вижу. Мы сами себя испортили, забрав силу у асторэ и породив чудовищ. Забудь о том, что произойдет потом. Думай о настоящем. Поговори с Моратаном, пока не поздно. Прощай, сестра.
— Прощай? — нахмурилась Мерк.
Мири серьезно посмотрела на нее:
— Миерон был когда-то прав. Нам не стоило тревожить тех, кто жил там. Даже ради победы в нашей войне и спасения своего народа. Последствия тех действий у нас перед глазами. Вероятности множатся, и шанс, что ты или я умрем в ближайший час — высок. Так что на всякий случай «прощай».
— Прощай, — поднимаясь, сказала тзамас. — Но ты ошибаешься. Мы поступили правильно. Иначе никого из нас давно бы уже не было. А так люди выживут и пойдут дальше.
— Даже если у них исчезнет магия? Впрочем... когда-нибудь будет и так.
Мири вновь занялась камнем, и Мерк поняла, что в той части, которой касался рог, проступает лицо, очень похожее на её собственное.
Золотые жилы ползли по черным стенам, ветвились, складываясь в непонятный рисунок, сливаясь на потолке в единое золотое панно. В восьмиугольном зале было жарко и душно из-за горящей
Балки — два перекрестья, расположенные друг над другом, — вращались справа налево. Каждый крест двигался со своей скоростью и словно бы подхватывал, тянул за собой потолок. Если приглядеться, то становились видны звезды, кроваво-красный месяц. Один. Второй. Третий... Десятый... Двадцатый.
Моратан лежал на полу, на расстеленной шкуре бурого медведя, заложив руки за голову, и следил за этим вечным движением, едва шевеля губами.
Его обычно холодное, немного надменное лицо сейчас выражало сосредоточенное спокойствие. Он думал, и Мерк, замерев у входа в зал, решала для себя, как начать разговор.
— Что? — Голос у него был пустой, ровный, лишенный эмоций. Моратан всегда был таким.
— Ты кое-что забрал.
Он поднял руку с артефактом Мальта, раздался звон, и женщина едва не скривилась, столь другим был уже давно ставший привычным звук. Колокольчик не пел, а глухо звенел.
— Хочешь отобрать? — Вопрос прозвучал равнодушно.
— Нет. — Ей пришлось заставить себя сказать это короткое, но очень болезненное слово. — Он для меня так же бесполезен, как и для тебя. Каждый получил от меня то, в чем он нуждался.
— Я чувствую его.
— Кого? — не поняла она.
— Мальта. Он говорит через этот предмет. Едва слышно. Как будто очень далеко.
Ее моментально обуяла злость из-за его насмешки. Горло сдавило так, что несколько мгновений Мерк не могла ни слова вымолвить. Но она убедила себя оставаться спокойной. Потому что так просила Мири. Потому что Милт согласился.
— Мальт мёртв.
— Мне ли этого не знать. Но его дух, кажется, нет. Ты тащила его с той стороны. Это был он? Не думала, что ты вытянула кого-то другого? Обманувшего тебя. Не думала, что он в настоящем мире асторэ, по которому так любил гулять, пока был жив?
— И теперь ты хочешь попасть туда? — Она посмотрела на движущиеся перекрестья балок. — Эти врата мог распахнуть лишь он. И Нлон.
— Хочу. Это ключ. Как его превратить в щит?
— Не знаю. У тебя не выйдет.
Воин с неохотой сел, убрал курчавые волосы, упавшие на лоб.
— Выйдет. Надо просто постараться и решить загадку. Наши силы схожи. Он брал её напрямую, я же через рисунки проводил капли волшебства истинного мира асторэ. Неужели забыла, кто нарисовал ему светлячков?..
— Хватит, — попросила она. — Ты был щедр с ним, расписав его кожу, сделав сильнее всех нас. И обижен на него до сих пор, что он не смог передать тебе свое умение. Правда в том, что только Мальт был способен после ухода асторэ открывать путь в мир Трех Солнц и Двадцати Лун. У тебя не выйдет, брат. Не получилось тогда, не получится и сейчас.
— Я нашел решение. — Он встал со шкуры, поднял меч, который когда-то она создала для него.
— Какое же?
Но Моратан лишь с досадой дернул плечом, упрямо повторив: