Цветок яблони
Шрифт:
Или... или когда не стоило развивать конфликт. Он всегда был той водой, что тушила пламя.
Оглен сделал вид, что он и не шел к Мерк, присел на ближайшую тумбу, и тзамас вместе с братом покинули зал.
— Глупо дразнить молодняк. — Голос у Милта был жесткий, но карие глаза смеялись.
— Они — неразумные дети, которые вскоре могут лишиться всего, чего добились. Нет времени их убеждать или доказывать, а тем паче ругать. Хотя бы за то, что они напали на моих учеников.
— Они не дети, — возразил
— Мири тебе сказала способ?
— Да.
Короткий ответ. Никаких лишних эмоций.
— Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты сделал.
Он вопросительно покосился на нее, и на его лице появилось выражение вежливого недоумения.
— Ты закончил ту битву.
— Её закончило море, что пришло без приглашения.
— Ты смог убить Вэйрэна. Его доспех выдержал и меч Моратана, и силу Мальта. Твой нож справился лучше всего. Пронзил темную броню, ударил в сердце.
— Благодарить за это я должен мастера, создавшего его.
Милт вытащил из ножен клинок, протянул Мерк.
— Посмотри. — И, заметив её сомнение, добавил стали в голос: — Ну же, маленькая сестра. Он не кусается.
Она взяла в руки вещь, которую когда-то выковала. И когда подушечки пальцев коснулись темной стали, не сдержавшись, вскрикнула:
— Как?! Почему?!
Милт улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки. Она часто забывала, что он самый старший после Мали и Миерона.
— Течение жизни. Цена за мир. То, что я потерял. Назови, как хочешь, итог един — Вэйрэн уничтожен.
— Но твой нож. В нем больше нет силы. Он...
— Просто нож. Хороший. Острый. Замечательный и все еще способный уничтожать латы, сотканные из мрака.
— Но и только. Ты...
Она не знала, что сказать. Просто обняла его, и он, вопреки обычаю, не препятствовал. По крайней мере, какое-то время.
— Ну хватит, маленькая сестра. — Милт пошевелил плечами, прося отпустить его. — Не надо слез и сожалений. Все идет как идет.
— Мне жаль.
Волшебник наклонился к ней:
— Жаль того, что твоя славная игрушка лишила меня многого? Или того, что случится совсем скоро?
Мири нашлась в зале Памяти, там, где гармоничную мелодию создавали падающие с высоты шары, ударявшиеся в пластины, а затем катящиеся по желобам. Её д’эр вин’ем, старый и уже полуслепой, с редкой шерстью, но все еще ясным умом и ироничным, острым языком, следил за тем, как волшебница, касаясь рога, так давно сделанного и подаренного ей Мерк, плавит внушительную глыбу мрамора, отрубая все лишнее.
Понять, что получится в результате, было сложно, работа только-только началась.
Белый лев чуть склонил голову,
Услышав шаги, Мири отвлеклась, повернулась к ней, без улыбки, рассеянно потерла щеку тыльной стороной запястья. Веки у нее были красными то ли от слез, то ли от усталости. Перчатка Вэйрэна, единственное, что осталось от мятежного асторэ, лежала рядом с ней.
— Зачем ты её хранишь? — Мерк не скрывала своего отвращения.
— Моратан задал тот же самый вопрос.
— И что ты ему ответила?
— Сказала, что это победный трофей Милта. Его подарок мне. — Мири протянула сестре перчатку:
— Посмотри на нее внимательно. Что ты видишь?
— Интересно.
Рыжие брови Мири насмешливо поднялись:
— И только?
Мерк вздохнула, села рядом, небрежно бросив перчатку на осколки мрамора:
— В ней сердце той стороны. И я узнаю материал. Металл, кость гвина. Ковка, пускай после и постарались шаутты, слишком знакома. Моя работа, а значит, перед нами часть посоха Мали. Его переплавили, смешали с металлом другого мира, создали доспех для Вэйрэна. Вот причина его силы.
Они помолчали, думая о насмешке судьбы. О том, как все повернулось, и том, как ошибку Шестерых использовали против них. Миерон, самый осторожный и дальновидный, предупреждал их когда-то, что ни к чему хорошему та глупость не приведет. Но Мерк так хотелось быть полноценной. Такой же, как братья и сёстры. Мальту хотелось справедливости. Мали — вернуть зрение. Миерону — помочь ей. Мири — исполнить увиденное во благо человечества. Моратану возвыситься. Милту... что было нужно Милту, не знал никто.
И вот спустя годы им пришел ответ. Мир разбит. Магия уходит. Та сторона отомстила за то, что они ей сделали. И асторэ, ставшие шауттами, сыграли свою партию. Использовали ошибки Шестерых.
Ужасно. Горько. Смешно до слез.
— Вэйрэн был лишь инструментом. Клинком против нас, — наконец проронила Мерк.
— Против меня. Кое-кто считает, что я во всем виновата. Ведь это я предложила выкинуть наших учителей. Все остальное — лишь череда трагических случайностей. Никто не предполагал, во что они переродятся там.
— Ты видела, что так будет? С перчаткой.
Мири с сожалением развела руками:
— Я желала лучшего для всех нас. И все мы хотели прекратить ту войну и выжить. Но война не закончилась. Просто стала другой.
— Ты уничтожишь ее?
— Зачем? Она безопасна.
Мерк возразила:
— Ложь. Что ты видела?
Та вздохнула с глубокой печалью и произнесла с неохотой:
— Она безопасна для каждого из нас. Но не для других. Поэтому я спрячу её здесь. Аркус проклят нами. Сюда никто очень долго не придет.