Цветы на пепелище (сборник)
Шрифт:
«Нет, просто показалось», — подумал я и снова улегся на землю.
Но ржание послышалось и в третий раз.
Все-таки интересно: что там такое?
Я приподнялся и ползком выбрался из шалаша. И тогда свершилось чудо, возможное только в сказке, чудо, в которое бы не поверил никто. В нескольких шагах от меня стоял молодой, красивый конь, похожий на оленя. Его огненно-рыжая шерсть блестела и переливалась под мягким лунным светом.
«Это же и есть дикий конь!» — промелькнуло у меня в голове.
Чтоб
115
сзади нашего шалаша и сторожко поглядывает на дальние, туманные горы — надежную его обитель, словно раздумывая, не пора ли вернуться туда, к берегу безымянного озера... Долго я смотрел на него, стараясь запечатлеть в памяти каждую его черточку, каждое его движение. Надо же рассказать утром всем нашим маловерам, какой он сильный и красивый, этот сказочный дикий конь!
И вот неожиданно для меня с моих губ сорвалось тихое, еле слышное:
— Меченый!
Конь встревоженно вскинул голову, покосился на шалаш, заржал и понесся вниз, к полю.
Не отдавая себе отчета, я бросился за ним.
Бешеный топот копыт, затихая, звенел в ночной тишине. Видно было, как конь промчался по освещенной луною дороге и исчез в тени деревьев, вытянувших по обеим сторонам свои разлапистые ветки.
Все происшедшее просто ошеломило меня.
Может, это был только сон?
Иногда счастье подкрадывается к человеку так близко, что кажется: протяни руку — и вот оно, здесь! Но не успеет он прийти в себя от этой ошеломляющей встречи, не успеет понять, что же произошло, как зыбкого его счастья нет и в помине. Умчалось, растворилось, исчезло... И становится тогда этот избранник счастья еще грустнее, еще угрюмее, чем был...
Нет, и все-таки это был не сон! Лошадь, только что стоявшая передо мной, не тень, не привидение, не призрак, а настоящий живой конь. Он ржал, вскидывал голову, мотал гривой, топал копытами. Нет, то был не сон. Даже в ржании коня угадывалось что-то приветливое, будто звал он меня.
Но почему вдруг сорвалось с языка: «Меченый»? Может, мне, как ребенку, страстно захотелось, чтобы сбылось невозможное, чтоб вернулось прошлое? Может, захотелось обрести хоть на мгновение навсегда утраченную радость?..
116
Меня снедала мысль: «Если бы жив был наш жеребеночек...»
Цыганский табор крепко спал в глубокой весенней но чи. Даже папаша Мулон не заметил, как я выбрался из шалаша.
Что же делать: вернуться туда и попытаться заснуть, все время видя перед глазами дикого коня, или побежать следом за ним? Конь этот заполонил мое сердце, мою душу.
Иногда страстное желание пережить еще не
Вот какой вихрь завертел меня, и я двинулся по дороге, где только что промелькнула тенью эта лошадь — чужая, дикая и ничья. Я хотел убедиться, что в диковинной этой сказке есть все-таки нечто среднее между былью и сказкой.
Я побежал по серебристой от лунного света дороге, начисто забыв, что сейчас ночь и что лошадь можно вообще не найти.
Я должен ее догнать! Правда, она быстра как стрела, но ведь она без крыльев. А коли так, значит, я должен ее догнать. Во что бы то ни стало! Если надо, я превращусь в ветер, но догоню ее.
Сквозь мелькающие ветви больших деревьев видно было, как над дорогой вместе со мною бежит луна. Наверно, и ей не терпелось узнать, что у меня получится. На полях и лугах яростно стрекотали сверчки и будто тоже подбадривали меня:
«Беги вперед, парень, нечего колебаться! В жизни выигрывает только тот, кто упорен, кто верит в свое дело и ничего не боится, кто идет до конца... Так что беги за ним... А если устанешь — не беда. Потом отдохнешь. Если собьешь в кровь ноги — тоже не беда. Подживут со временем...»
И я бежал. Но от гумна до реки было далеко. Я стал
117
уставать. Не хватало воздуха, сердце колотилось как бешеное — вот-вот разорвется. Все тело покрылось противным, липким потом. Он струился по лицу, заливал глаза.
За поворотом дороги я вынырнул наконец из тени деревьев и тут же увидал неподалеку от себя коня. Теперь он рысил неторопливо и спокойно. Может, где-нибудь задержался у дороги, чтоб перехватить сочной травы, а может, уверившись в полной своей безопасности, просто отдыхал в ночной тиши, зная, что спешить ему сейчас некуда.
Мы выбежали на луг. Передо мной распахнулась серебряная ширь. Коня я почти нагнал. И опять повторил ошибку, уже сделанную однажды там, на гумне, — негромко крикнул:
— Меченый!
Я увидел, как, вздрогнув, конь на миг застыл в неподвижности, потом повернул ко мне голову, обеспокоенно заржал, резко вскинул морду и понесся по лугу. Я — за ним...
На бегу я заметил луну, тонувшую в речке, мост, похожий на белый ребристый остов рыбы... Немая, задумчивая, склонилась над рекою большая ива. Опять этот дьявольский мост!.. Теперь он показался мне вдруг врагом: переберется конь на тот берег — и тогда ищи-свищи ветра в поле!
Я задыхался и уже не бежал, а тяжело шагал. «Вот и все! Вот и все!» — в отчаянии думал я.